Крамер Теодор
«Зеленый дом»

портупея - с шашкой у бедра;

врассыпную, словом, детвора.

Что в шинок заходит - не смотри,

пусть в друзья не лезут корчмари;

всякому известно быть должно:

для властей - изволь открыть окно;

То ли к виноградне май суров,

и по склонам виден ряд костров;

то ли снег лежит на городьбе

и коптится окорок в трубе.

Топает жандарм вдоль деревень,

побродяжек ловит, что ни день,

пролетает нетопырь во тьме,

зажигают свет в лесной корчме.

Не глядите на него вблизи:

позументы и мундир - в грязи,

и от слез его щекам тело:

выходи на барщину, село.

В ВОСКРЕСЕНЬЕ

В воскресенье - славно отдохну;

- ах ты, самый жаркий день в году!

я надену брюки и пиджак,

выйду из хозяйства, на большак,

зашагаю в город, как в бреду.

Унтер из беседки - ни ногой;

- ах ты, рюмка белого винца!

над простором выжженной земли

город поднимается в пыли,

вылитый из глины и свинца.

Радуют в витринах леденцы;

- ах ты, роз бумажных щегольство!

все закрыто, к дому липнет дом,

это - город, думаю с трудом;

я пришел сюда, а для чего?

На углу меж тем трактир открыт,

- Ах ты, славный братик Сливнячок!

так что стопку выпить невтерпеж,

а Маричкин поцелуй хорош,

и она остра на язычок.

За окном становится темно;

- ах ты, грусть, печальная мечта!

и стоит средь улицы батрак,

и одна лишь песня в пыль, во мрак,

черной кровью хлещет изо рта.

СТОЛОВКА

Где машинною гарью воняет в трактирном чаду,

где прокатные станы шипят, где ссыпают руду,

где в рабочих кварталах дерьмом зарастают дворы

между елей столовка стоит с неизвестной поры.

Теснота между скамьями, шум и дешевый уют,

и поленту, и пиво согретое здесь подают,

развалясь у огня, холостые сидят на скамье,

отдыхают женатые перед скандалом в семье.

По столовке плывет кисеей остывающий чад,

по столам деревянным картежники глухо