Крамер Теодор
«Зеленый дом»

Камины гаснут: все дрова в дыму.

Протяжным шумом наполняет тьму

британский дождь, холодный, проливной,

над каждым городом, над всей страной.

Лондон, 1941

НА СТАНЦИИ ЛОНДОНСКОЙ ПОДЗЕМКИ

Как же спят устало,

как же спят устало,

кажется, при всех своих вещах,

сотни исхудалых,

в старых одеялах,

в пыльниках и трепаных плащах.

Шорох монотонный,

вентиляционный,

лампочки, тусклее, чем всегда,

светят еле-еле,

и, спеша в туннели,

не тревожат спящих поезда.

Как же стал им дорог

свет родных каморок,

прежние, безоблачные дни;

вижу их, на матах

тяжким сном объятых,

как печальны, как бедны они!

Как же спят устало,

как же спят устало

люди здесь в военную грозу,

бомбами распорот

их злосчастный город,

и спокойно только здесь, внизу.

Но уйти рискую

в темень городскую,

пусть сирены вой еще не стих,

там, борясь со страхом,

я умоюсь прахом:

будь что будет - я один из них.

О НЕБЕ ЛОНДОНА

Островок синевы неустойчивой, где

растворяется день, словно сода в воде,

он темнеет чернильно, и скоро с высот

на гремучие кровли мочиться начнет:

это Лондона низкое небо.

Средь газонов надменно торчат цветники

и туман в переулки течет от реки,

и автобусы туго набиты людьми

надо всем, только голову вверх подними,

виснет Лондона низкое небо.

Эскалатор наружу выносит меня

из подземки в конце неудачного дня:

обещаньями босса я сыт позарез,

я спешу под сырой, закопченный навес

это Лондона низкое небо.

Если солнечный ветер подул бы с полей

мне бы стало, пожалуй, еще тяжелей,

так что ты уж мочись на меня без стыда,

без тебя - я б девался на свете куда,

ты, о Лондона низкое небо!..

КАЮЩАЯСЯ ДЕВУШКА

Как мой парень получил повестку

и в мешок пожитки увязал,

мы пошли к ольшаному подлеску

и гораздо позже - на вокзал.

Пели птицы, - ты припомни, милый,

как шуршали мак и резеда;

жалко, друг мой: надо было силой,

по-простому взять меня