Ростан Эдмон
«Сирано де Бержерак»

Ле Бре, я от тебя не скрою:

Я слово дал возлюбленной моей,

Что каждый день писать он будет ей.

Когда бы знать могла она, бедняжка,

Как здесь ему живется тяжко!

Он спит. О, как он исхудал!

Ле Бре.

Иди же спать и ты! Не меньше ты устал.

Сирано

Как он красив!…

Послушай, не ворчи ты:

Все скоро кончится; сегодня ж будем сыты

Или умрем!

Ле Бре.

В чем дело? Говори.

Сирано.

Нет… не уверен я… увидим. До зари

Вечерней все должно решиться.

Ле Бре.

Иди же спать.

Сирано.

Я не хочу ложиться.

Послушай! Худшего стыда

Я б не придумал никогда

Для осаждающих – от голода терзаться!

Ле Бре.

Кто осаждающий, кто осажденный здесь?

Чьи шансы больше? Взвесь.

Тут правды трудно доискаться!

Да, осаждаем мы Аррас!

Но вместе с тем, поймав в ловушку,

Инфант испанский осаждает нас.

Сирано.

Постой! Сегодня мы дадим ему пирушку.

Ле Бре.

Мне не смешно…

Сирано.

О! О! Тебе ворчать не лень.

Ле Бре.

Досадно мне, что ты рискуешь каждый день.

Чтоб, проскользнувши в утреннем тумане.

Письмо какое-то пустое отнести.

Безумие!

Куда же ты?

Сирано.

Прости.

Пойду опять писать Роксане.

Ле Бре

Опять! Нет, он неизлечим.

Те же, без Сирано.

День разгорается. Розоватый свет. Город золотится на горизонте. Пушечный выстрел, за которым немедленно слышны барабаны, очень далеко, с левой стороны. Другие бьют ближе. Наконец барабанная дробь раздается почти на сцене; затем, прокатившись по лагерю, замирает. Шум пробуждения, отдаленные голоса офицеров.

Карбон

Минула ночь. Бьют утреннюю зорю.

Пришел рассвет и голод вместе с ним.

И не могу ничем помочь я горю.

Гвардейцы просыпаются и шевелятся под плащами.

Ах! До сих пор еще я не привык

Спокойно слышать этот первый крик…

Первый гвардеец

Я голоден!

Второй гвардеец.

Меня покинула отвага.

Я умираю!

Все

Ах!…

Карбон.

Вставайте.

Третий гвардеец.

Не могу.

Четвертый гвардеец.

Не в силах сделать я ни шага.

Пятый гвардеец.

Мой капитан, я болен, я не лгу.

Второй гвардеец.

Баронский герб мой – за кусочек сыра.

Первый гвардеец.

За кружку молока отдам блаженство мира.

Третий гвардеец.

Да, если чем-нибудь не подкрепят мне сил,

Я удалюсь в свою палатку, как Ахилл!

Пятый гвардеец.

Я