Кальдерон Педро
«Любовь после смерти»

Замысливших деянье это,

Не оказалось никого,

Кто разгласил бы эту тайну

Столь многих дней, умов столь многих.

Как заблуждается глубоко,

Кто говорит, что меж троих

Опасность постигает тайну.

Меж людных толпищ в тридцать тысяч,

Коль меж собой они согласны,

Опасности для тайны нет.

Как первый знак раскатов грома

От бури, что таилась в недрах

Угрюмых этих гор, где дерзость

С изменой прятались в тени,

Возникли грабежи, убийства,

И ограбленья многих храмов,

И вероломство, и кощунства,

И, словом, целый ряд злодейств,

Таких, что, вся в крови, Гранада

Стенанья к небу посылая,

Злосчастным сделалась театром

Трагедий и жестоких бед.

Пришло на помощь правосудье,

Но претерпело пораженье,

И тотчас встало в оборону,

И превратило посох в меч.

Где раньше было уваженье,

Там появилося насилье,

И гневный миг сопротивленья

Гражданской кончился войной.

Коррехидора умертвили,

И город, чувствуя опасность,

Воззвал к оружью, собирая

Всех ополченцев для борьбы.

Их оказалось недовольно,

Судьба всегда стоит за новость:

Принявши сторону мятежных,

Нам неудачи лишь дала.

А неудачи и несчастья

Настолько глупы и упрямы,

Что, раз упорствовать желают,

Так не предвидишь им конца.

У нас в рядах забота встала,

И наши возросли потери,

А в их рядах возникла гордость,

И возросла для всех беда.

Из Африки, как мы узнали,

Ждут их дружины подкрепленья,

И ежели оно прибудет,

Чтобы ему отрезать вход,

Дробить нам нужно будет силы.

И сверх того, коли пред нами

Они свою проявят гордость,

Другим морискам в том пример

Достойный будет подражанья;

Уже в Валенсии мориски,

В Кастилье и в Эстремадуре,

Чтобы немедленно восстать,

Ждут хоть какой-нибудь победы.

И чтоб ты ясно мог увидеть,

Что, хоть они и очень дерзкий,

Весьма решительный народ,

Но в то же время понимают

И государственную мудрость,

Скажу, какое их правленье;

Разведали об этом мы

От нескольких шпионов взятых.

Важнейшее, что нужно было

И что они сперва решили,

Избранье одного вождя.