Беранже Пьер-Жан
«Песни»

Сына бог ему послал,

Да, ему послал.

- Что за день тебе, родная,

Что за день сиял!

- Но когда Шампанье бедной

Чужеземцев бог послал

И один он, словно медный,

Недвижим за всех стоял,

Раз, как нынче, перед ночью,

В ворота я слышу стук...

Боже, господи! воочью

Предо мной стоит он вдруг!

И, войну он проклиная,

Где теперь сижу я, сел,

Да, сюда вот сел.

- Как, он здесь сидел, родная,

Как, он здесь сидел?

- Он сказал мне: "Есть хочу я!.."

Подала что бог послал.

"Дай же платье просушу я",

Говорил; потом он спал.

Он проснулся; не могла я

Слез невольных удержать;

И, меня он ободряя,

Обещал врагов прогнать.

И горшок тот сберегла я,

Из которого он ел.

Да, он суп наш ел.

- Как, он цел еще, родная,

Как, еще он цел?!

- Вот он! Увезли героя,

И венчанную главу

Он сложил не в честном бое

На песчаном острову.

Долго верить было трудно...

И ходил в народе слух,

Что какой-то силой чудной

К нам он с моря грянет вдруг.

Долго плакала, ждала я,

Что его нам бог отдаст,

Да, его отдаст...

- Бог воздаст тебе, родная,

Бог тебе воздаст!

Перевод Аполлона Григорьева

НЕГРЫ И КУКЛЫ

В продажу негров через море

Вез португальский капитан.

Они как мухи гибли с горя.

Ах, черт возьми! какой изъян!

"Что, - говорит он им, - грустите?

Не стыдно ль? Полно хмурить лбы!

Идите кукол посмотрите;

Рассейтесь, милые рабы".

Чтоб черный люд не так крушился,

Театр воздвигли подвижной,

И вмиг Полишинель явился:

Для негров этот нов герой.

В нем все им странно показалось.

Но - точно - меньше хмурят лбы;

К слезам улыбка примешалась.

Рассейтесь, милые рабы.

Пока Полишинель храбрился,

Явился страж городовой.

Тот палкой хвать - и страж свалился.

Пример расправы не дурной!

Смех вырвался из каждой груди;

Забыты цепи, гнет