Огарев Николай
«Стихотворения и поэмы»

Гуляет весел в сладкой доле.

И весь, весь этот черный хор

Клеветников большого света,

В себе носивший заговор

Против спокойствия поэта,

Все живы, все - а мести нет.

И с разъяренными очами

Им не гналась она вослед,

Неся укор за их стопами,

Не вгрызлась в совесть их зубами...

А тот, чья дерзкая рука,

Полмир цепями обвивая,

И не согбенна и крепка,

Как бы железом облитая,

Свободой дышащую грудь

Не устыдилась своевольно

В мундир лакейский затянуть,

Он зло, и низостно, и больно

Поэта душу уязвил,

Когда коварными устами

Ему он милость подарил

И замешал между рабами

Поэта с вольными мечтами.

Из лавр и терния венец

Поэту дан в удел судьбою,

И пал он жертвой наконец

Неумолимою толпою

Ему расставленных сетей;

Земля, земля, зачем ты губишь

Прекрасных из твоих людей!

Одну траву растишь и любишь,

И вянет злак среди полей;

Или, враждуя с небесами

Враждой старинною твоей,

Ты имя избранных меж нами

Гнетешь страдальчества цепями.

Пускай теперь слеза моя,

И негодуя и тоскуя,

Как дар единый от меня

Падет на урну гробовую;

И если в форме неземной,

Перерожденный дух поэта

Еще витает над страной

Уж им покинутого света

Мою слезу увидит он

И незаметными перстами

Мне здешней жизни краткий сон

Благословит, с его скорбями

И благородными мечтами,

1837

К ДРУЗЬЯМ

Я по дороге жизни этой

Скачу на черном скакуне,

В дали, густою мглой одетой,

Друзья, темно, не видно мне.

Со мною рядом что за лица?

Куда бегут? Зачем со мной?

Скучна их пестрая станица,

Несносен говор их пустой.

В моих руках моя подруга,

Одна отрада на пути,

Прижалась, полная испуга,

К моей трепещущей груди.

Куда нас мчит бегун суровый?

Где остановит он свой бег?

И где приют для нас готовый?

Нам в радость будет ли ночлег?

Я по дороге жизни этой

Скачу на черном скакуне,

В дали, густою мглой