Огарев Николай
«Стихотворения и поэмы»

Но образ смерти благородный

Не смоет грозная вода,

И будет подвиг твой свободный

Святыней в памяти народной

На все грядущие года.

1859

* * *

Вырос город на болоте,

Блеском суетным горя...

Пусть то было по охоте

Самовластного царя.

Но я чту в Петре Великом

То, что он - умен и смел

В своевольи самом диком

Правду высмотреть успел,

И казнил родного сына

Оттого, что в нем нашел

Он не доблесть гражданина,

А тупейший произвол!

И я знаю - деспот пьяный,

Пьяных слуг своих собрат,

Был ума служитель рьяный

И зеликий демократ.

* * *

И если б мне пришлось прожить еще года,

До сгорблой старости, венчанной сединою,

С восторгом юноши я вспомню и тогда

Те дни, где разом все явилось предо мною,

О чем мне грезилось в безмолвии труда,

В бесцветной тишине унылого изгнанья,

К чему душа рвалась в годину испытанья:

И степь широкая, и горные хребты

Величья вольного громадные размеры,

И дружбы молодой надежды и мечты,

Союз незыблемый во имя тайной веры;

И лица тихие, спокойные черты

Изгнанников иных, тех первенцев свободы,

Создавших нашу мысль в младенческие годы.

С благоговением взирали мы на них,

Пришельцев с каторги, несокрушимых духом,

Их серую шинель - одежду рядовых...

С благоговением внимали жадным слухом

Рассказам про Сибирь, про узников святых

И преданность их жен, про светлые мгновенья

Под скорбный звук цепей, под гнетом заточенья.

И тот из них, кого я глубоко любил,

Тот - муж по твердости и нежный, как ребенок,

Чей взор был милосерд и полон кротких сил,

Чей стих мне был, как песнь серебряная звонок,

В свои объятия меня он заключил,

И память мне хранит сердечное лобзанье,

Как брата старшего святое завещанье.

<1861>

МИХАЙЛОВУ

Сон был нарушен. Здесь и там

Молва бродила по устам,

Вспыхала мысль, шепталась речь

Грядущих подвигов предтечь;

Но, робко зыблясь, подлый страх

Привычно жил