Опперман Дидерик Йоханнес
«Ночной дозор»

Выгодно в этой игре кому,

чтобы цифры росли от итога к итогу?

Ушки, кр*жки, стружки,

поросята-чушки,

в клевере телятки,

а в овсе лошадки...

Это ли хлеб - для детей, для жены

преломленный? Или, согласно уставу,

кровопролитье во имя войны?

Я ребенка ращу - по какому праву?

Следуя вековому обряду,

военный корабль обходит мель,

к Сант-Яго, Нью-Йорку и Ленинграду

везет подарки дальних земель.

Призрак-корабль... Беспощадно, яро

занесший атомную пращу...

Которая ждет меня, Господа, кара?

Для чего и зачем я ребенка ращу?

Ушки, кр*жки, стружки,

страшные игрушки,

танки да эсминцы,

морские пехотинцы,

огонь прибрежных батарей,

посты вокруг концлагерей,

пусть детки вырастут скорей,

но любят птичек и зверей.

Солдата, втиснутого в костыли,

как в клетку, - пусть видит грядущий историк!

Равви, молитве моей внемли:

за тридцать монет Тебя продал Йорик!

Но пусть ни магнитная мина, ни риф

Земле не пророчат скорой кончины:

ее не должен бессмысленный взрыв

исторгнуть из лона морской пучины!"

5. СИГНАЛ

Ревет, сквозь ветер и ночь натужась,

сирена полуночная вдали.

Йорик не спит: подавляя ужас,

представляет плывущие корабли.

"Когда наконец объявятся двое

меня увести в последний приют?

Все это - рассказ про время былое,

про то, как забвению долг предают.

Сквозь жизнь чем дальше, тем все бесцельней

люди брести уныло должны.

Что сохранишь ты, хрипя в богадельне?

Образ детей? Старушки-жены?"

Выключает, вверясь намекам рассудка,

молочный, словно в каюте, свет,

как ни гремит дождевая побудка,

решает считать, что опасности нет.

Он бренди пьет, распечатав кварту,

на третьей рюмке приходит покой.

Рядом с бумагами желтую карту

долго разглаживает рукой.

Имя свое на последней строчке

приписав, оставляет все на виду:

"Сделаю сверток; без проволочки

по первому зову отсюда уйду..."

Дни, как дрова отсыревшие, с дымом

тлеют, шипят, лениво горя.

Солнцем взрываются нестерпимым

и отлетают прочь, за моря.

"Заберут ли меня беспощадно, грубо?.."

Взгляни, как буря осенняя зла,

колючие ветры мантию