Сенека Луций Анней
«Нравственные письма»

Потом меж поварами стали модны

Приправы, чтобы больше в нас вошло...

И то, что было пищей для голодных,

На сытых тяжким бременем легло.

Так появились бледность, дрожь в суставах,

Растянутый за ужином живот,

Гниенье, желчь, бесчувственность, усталость,

Избыток веса, болей хоровод,

За выпитым вчера - понос и рвота,

С похмелья поутру - на стенку лезть...

Ты говоришь: "Я болен отчего-то..."

Зубами ты урвал себе болезнь!

Нам шепчет роскошь: "Намешай все сразу,

Чтоб побыстрей сквозь глотку пропустить."

Несовместимость пищи, как зараза,

Разнообразьем болей будет мстить.

Великий Гиппократ писал про женщин

"Болезням ног, волос - в них нет причин."

А видим, что они больны не меньше

Распущены, не менее мужчин...

Пьют столько же, с мужчиной состязаясь,

Выблевывают, так же ищут снег...

(Что побуждает их? Неужто зависть?

И... на болезнь меняют легкий смех)

О, Боги! (Не могу без отвращенья:

Им похоть от природы не с руки...)

Придумали такие извращенья

Спят с мужиками, словно мужики.

И Гиппократ, знаток, на лжи попался:

У женщин - плешь, подагра, вздутье вен...

А, кто из женщин, Женщиной остался?

(Ругайте, здесь я слишком откровен...)

Философ - ни к чему уже не годен,

Учеников в их школах не найдешь...

Но многолюден лик чревоугодья,

У всех столов толпится молодежь.

Гремят пиры, наложники мальчишки

Ждут в спальнях надругательств над собой,

Все - на подбор... безбожие излишком

Кичится, выходя в последний бой.

Неужто ты считаешь, мякоть устриц,

Что в иле пролежали много лет,

От жадности проглоченная шустро,

В желудке не оставит жирный след?!

Неужто полагаешь, что приправа

Не жжет соленой жижей нам кишки?

А мы, рыгая мерзкою отравой,

С огня едим гниющие куски.

Себе противны, дышим перегаром,

Чтоб не вонять, сидим, закрывши рот.

Кому понюхать, скажет (и недаром):

Ваш ужин неусвоенный гниет...

У лакомки обычно век короткий:

Мешают все, и устриц, и ежей,

А сверху - толстый слой краснобородки,