Мориц Юнна
«Стихотворения»

На древянных подмостках

Перед самой взыскательной публикой,

Возлагающей на маэстро

Такие большие надежды!

Он закатывает глаза

Перед тем, как достичь высот.

Его инструмент совершенен -

Он залит кровью и солнцем.

Исполнитель не знает равных,

И в крови он не больше,

Чем все другие.

Зритель стоит на цыпочках,

Затаив дыханье, вытянув шею,

Пуская морозный пар

И обливаясь потом,-

Публика страшно волнуется!

Чтоб разрядить напряженье,

Мясник барабанит костями.

Браво! Концерт окончен.

За фанерной скрываясь дверью,

Он снимает кожаный фартук,

Сбрасывает халат,

Моет руки свирепым мылом,

Пемзой трет и скрипучей щеткой,

Окунает лицо под кран.

Кофе! Кружку черного кофе!

Вы сегодня в ударе, маэстро!

Он глотает кофе как воздух,

Он выходит на свежий воздух,

Где с кусками свежего мяса

Вы спешите к себе на кухню,

Презирая его - за что?!-

С отвращеньем высокомерным,

Но при этом глотая жадно,

Переваривая утробно,

Сокровенно благославляя

Древний ужас его искусства.

Источник: Библиотека Мошкова

Ему когда-то было сорок лет,

а мне тогда же - двадцать пять.

Болтая

веселую и злую чепуху,

он с нами путешествовал по рощам

и улочкам готической земли.

И как-то раз, на цыпочки поднявшись

и втягивая пухленькое брюшко,

напрягся он и сделал поцелуй

тайком в мою не пламенную щеку.

Какая это скука, боже мой!…

Поступок был не то чтобы дурен,

а жалок и прискорбен глухотою,

плешивостью кудрявого сердечка,

с которым жил малюсенький артист

и сочинитель добрых водевилей,

о драме зло мечтающий, о драме!

Но в драму не годится этот сорт.

Ты обернулся и увидел нечто

похожее на карликову ярость,

и синими китайскими глазами

прочел… и, улыбаясь, протянул

рассерженному гному сигарету.

Но дым не утолил его амбиций,

а лишь слезой жестокой заволок.

С тех пор прошло четыре-пять столетий,

воюющие страны помирились,

а дружеские страны подрались.

Таких людей убили террористы,

таких высот достигла медицина,

такие бомбы испекла наука!

Такие прилетали к нам тарелки,

Такие попадали к нам вещицы,

Такой парад планет по нас прошел!

Такие драмы разодрали душу,

а карлик не изжил своей обиды,

он накачался ею, как сифон,

и распузырил под напором страшным,

и выпускает иногда струю

злобивой газированой шипучки -

и все с одной и той же ложкой дегтя!

Какая это скука, боже мой!…

Слыхала я, что кровь бежит быстрей

по человечкам маленького роста.

Но этот случай - он из ряда вон!

С тех