Петрарка Франческо
«Лирика»

Лишь мне ослушно, – ярых сил каких

Не укрываешь, быстрых и лихих

Врагов моих пособник, не впервые?

В тебе Амур таит своих послов,

В тебе Судьба все торжества справляет,

И Смерть удар свой рушит надо мною

Разбить остаток жизни угрожает;

В тебе и мыслям суетнейшим кров;

Так ты одно всех бед моих виною.

Глаза мои! – зашло то солнце, за которым

В нездешние края пора собраться нам…

Мы снова будем с ним, – оно заждалось там,

Горюет, судит нас по нашим долгим сборам…

О слух мой! – к ангельским теперь приписан хорам

Тот голос, более понятный небесам.

Мой шаг! – зачем, за той пускаясь по пятам,

Что окрыляла нас, ты стал таким нескорым?

Итак, зачем вы все мне дали этот бой?

Не я причиною, что убежала взгляда,

Что обманула слух, что отнята землей,

Смерть – вот кого хулить за преступленье надо!

Того превознося смиренною хвалой,

Кто разрешитель уз, и после слёз – отрада.

Лишь образ чистый, ангельский мгновенно

Исчез, великое мне душу горе

Пронзило – в мрачном ужасе, в раздоре.

Я слов ищу, да выйдет боль из плена.

Она в слезах и пенях неизменна:

И Донна знает, и Амур; опоре

Лишь этой верит сердце в тяжком споре

С томленьями сей жизни зол и тлена.

Единую ты, Смерть, взяла так рано;

И ты, Земля, земной красы опека,

Отныне и почиющей охрана,

Что ты гнетешь слепого человека?

Светил любовно, нежно, осиянно

Свет глаз моих – и вот угас до века.

Коль скоро бог любви былой завет

Иным наказом не заменит вскоре,

Над жизнью смерть восторжествует в споре,

Желанья живы, а надежда – нет.

Как никогда, страшусь грядущих бед,

И прежнее не выплакано горе,

Ладью житейское терзает море,

И ненадежен путеводный свет.

Меня ведет мираж, а настоящий

Маяк – в земле, верней, на небесах,

Где ярче светит он душе скорбящей,

Но не глазам, – они давно в слезах,

И скорбь, затмив от взора свет манящий,

Сгущает ранний иней в волосах.

Она во цвете жизни пребывала,

Когда Амур стократ сильнее нас,

Как вдруг, прекрасна без земных прикрас,

Земле убор свой тленный завешала

И