Петрарка Франческо
«Лирика»

"Мой славный Рим еще себя покажет".

Когда на небе ведомы тревоги

За этот мир, за наш земной удел,

К тебе взывают души, заклиная

Гражданской розни положить предел,

Из-за которой людям нет дороги

Под своды храмов, где лихая стая

Сбирается, злодейства замышляя,

Разбойничий вертепом сделав храм:

Теперь, когда кругом не молкнут битвы,

Приносят не смиренные молитвы,

Но козни к разоренным алтарям.

О времена! О срам!

Колокола не Бога славят боем,

Колокола зовут идти разбоем.

Рыдающие женщины и дети,

Народ – от молодых до стариков,

Которым стало в этом мире дико,

Монахи, бел иль черен их покров,

Кричат тебе: "Лишь ты один на свете

Помочь нам властен. Заступись, владыко!"

Несчастный люд от мала до велика

Увечья обнажает пред тобой,

Что даже Ганнибала бы смягчили.

Пожары дом господень охватили,

Но если погасить очаг-другой

Решительной рукой,

Бесчестные погаснут притязанья,

И Бог твои благословит деянья.

Орлы и змеи, волки и медведи

Подчас колонне мраморной вредят

И тем самим себе вредят немало.

По их вине слезами застлан взгляд

Их матери, которая воззвала

К тебе, в твоей уверена победе.

Тысячелетие, как в ней не стало

Великих душ и пламенных сердец,

Прославивших ее в былое время.

О новое надменнейшее племя,

Позорящее матери венец!

Ты муж и ты отец:

Увы, не до нее отцу святому,

Что предпочел чужой родному дому.

Как правило, высокие стремленья

Находят злого недруга в судьбе,

Привыкшей палки ставить нам в колеса,

Но ныне, благосклонная к тебе,

Она достойна моего прощенья,

Хоть на меня всегда смотрела косо.

Никто себе не задавал вопроса,

Зачем она не любит открывать

При жизни людям путь к бессмертной славе.

Я верю – благороднейшей державе

Ты встать поможешь на ноги опять,

И смогут все сказать:

"Другие ей во цвете лет служили,

Он старую не уступил могиле".

На Капитолии, канцона, встретишь

Ты рыцаря, что повсеместно чтим

За преданность свою великой цели.

Ты молвишь: "Некто, знающий доселе

Тебя, синьор, лишь по делам твоим,

Просил сказать, что Рим

Тебя сквозь слезы умоляет ныне

Со всех семи холмов о благостыне".

Был знак Амура на ее челе

И сердце перед странницей смирилось:

Ей равных нет, казалось, на земле.

Я шел за нею по зеленым травам,

Как вдруг словами чаща огласилась:

"Твой путь лесной – он только мнится правым!"

Я прислонился к буку – и