Гургани Фахриддин
«Вис и Рамин»

Виру вернется вечером с охоты,

Разгневает супруга твой приезд, -

Подальше скройся ты от наших мест!

Вернись к царю царей с его письмом,

Скажи ему, что беден он умом,

Чтоб не питал напрасную надежду,

Что в шахе мы увидели невежду.

Скажи: "Настал твоей поры предел,

От старости твой разум ослабел,

А если бы не одряхлел твой разум,

Ты б не прислал посла с таким наказом,

О девушках не думал бы, постылый,

Припасы ты б готовил для могилы!

Мой брат и я -- прекрасная чета,

А наша мать Шахру -- знатна, чиста.

Я мать свою люблю, мне дорог брат,

Мне не нужны ни Мерв, ни ты, Мубад!

К чему мне Мерв -- чужой, немилый, дальний,

Пока Виру -- в моей опочивальне!

Здесь кипарис, весь в жемчугах, расцвел, -

К чему же мне бесплодный, дряхлый ствол?

Лишь тот уехать хочет в край чужой,

Кто дома у себя скорбит душой.

Как солнце, для меня сияет мать,

Я брату сердце счастлива отдать,

Как молоко с вином, слились мы ныне, -

Старик Мубад к чему мне на чужбине?

Скажи, зачем мне нужно, чтобы старость

С цветущей молодостью сочеталась?

МУБАД УЗНАЕТ, ЧТО ВИС ВЫДАНА ЗАМУЖ ЗА ВИРУ, И ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ВОЙНУ

Как только Зард привез такой ответ,

Лег на лицо Мубада желтый цвет,

Лицо, что было, как вино, румяно,

Вдруг пожелтело желтизной шафрана.

Сказал бы ты, что дух ушел из тела,

Душа от гнева плавилась, кипела.

Как ива, он дрожал, как солнца луч,

Когда, дробясь, он входит в быстрый ключ.

Спросил он: "Брат, ты видел это сам?

Поверил слухам иль своим глазам?

Не то, что ты услышал за беседой,

А то, что видел сам, ты мне поведай.

Верней услышанного -- лицезренье,

Сильней уверенность, чем подозренье.

Но подозренье мне грозит позором, -

Скажи, что собственным ты видел взором?"

Ответил брат: ты знаешь, что царю

О том, что не видал -- не