Северянин Игорь Васильевич
«Полное собрание стихотворений»

Шел на могильный холм Руальда

Но брынским дебрям Изяслав.

Мечты о детстве! вы счастливы!

Вы хаотичны, как восторг!

Вы упояете, как сливы,

Лисицы, зайчики без норк!

Но все-таки мне девять было,

И был игрушечный котэдж,

В котором – правда, это мило?-

От грез ребенок мог истечь…

В котэдже грезил я о Варе,

О смуглой сверстнице, о том,

Как раз у мамы в будуаре

Я повенчался с ней тайком.

Ну да, наш брак был озаконен,

Иначе в девять лет нельзя:

Коробкой тортной окоронен,

Поцеловал невесту я.

Прошло. Прошло с тех пор лет двадцать,

И золотым осенним днем

Случилось как-то мне скитаться

По кладбищу. Цвело кругом.

Пестрело. У Комиссаржевской

Благоухала тишина.

Вдруг крест с дощечкой, полной блеска

И еле слышимого плеска:

Варюша С. – Моя жена!

Я улыбнулся. Что же боле

Я сделать мог? Ушла – и пусть.

Смешно бы говорить о боли,

А грусть… всегда со мною грусть!

И все еще мне девять. Дача -

В столице дач. Сырой покров.

Туман, конечно. Это значит -

Опять все тот же Петергоф.

Сижу в котэдже. Ряд плетеных

Миньонных стульев. Я – в себе,

А предо мною два влюбленных

Наивных глаза. То – Бэбэ.

Бэбэ! Но надо же представить:

Моя соседка; молода,

Как я, но чуточку лукавит.

Однако, это не беда.

Мы с ней вдвоем за файв-о-клоком.

Она блондинка. Голос чист.

И на лице лазурнооком -

Улыбка, точно аметист.

Бэбэ печальна, но улыбит

Свое лицо, а глазы вниз.

Она молчит, а чай наш выпит,

И вскоре нас принудит мисс,

Подъехав в английской коляске,

С собою ехать в Монплезир,

Где франтам будет делать глазки,

А дети в неисходной ласке

Шептать: “но это ж… votre plaisire?…”

Череповец! пять лет я прожил

В твоем огрязненном снегу,

Где каждый реалист острожил,

Где было пьянство и разгул.

Что ни учитель – Передонов,

Что ни судеец – Хлестаков.

О, сколько муки, сколько стонов,

Наивно-жалобных листков!

Давно из памяти ты вытек,

Ничтожный город на Шексне,

И мой литературный выдвиг

Замедлен по твоей вине…

Тебя забвею. Вечно мокро

В твоих обельменных глазах,

Пускай грядущий мой биограф

Тебя разносит в пух и прах!

О, Суда! голубая Суда!

Ты, внучка Волги! дочь Шексны!

Как я хочу к тебе отсюда

В твои одебренные сны!

Осеверив свои стремленья,

Тебя с собой перекрылив

К тебе, река моя, – оленья

За твой стремительный