Северянин Игорь Васильевич
«Полное собрание стихотворений»

Где вы меня не оскорбите

И не измучаете вы.

Вы, кто завистлив и бездарен,

Кто подло-льстив и мелко-зол.

Да, гений мудр и светозарен,

Среди бескрылых – он орел.

Как сердцу нестерпимо грустно

Сознаться в еловой тени,

Что мало любящих искусство,

Но тем ценней зато они.

Среди бездушных и убогих,

Непосвященных в Красоту,

Отрадно встретить их, немногих,

Кого признательно я чту.

Вы, изнуренные в тяжелых

Условьях жизни городской,

Ко мне придите: край мой ёлов,

В нем – Красота, а в ней – покой.

Отныне плащ мой фиолетов,

Берета бархат в серебре:

Я избран королем поэтов

На зависть нудной мошкаре.

Меня не любят корифеи -

Им неудобен мой талант:

Им изменили лесофеи

И больше не плетут гирлянд.

Лишь мне восторг и поклоненье

И славы пряный фимиам,

Моим – любовь и песнопенья!-

Недосягаемым стихам.

Я так велик и так уверен

В себе, настолько убежден,

Что всех прощу и каждой вере

Отдам почтительный поклон.

В душе – порывистых приветов

Неисчислимое число.

Я избран королем поэтов -

Да будет подданным светло!

Моя двусмысленная слава

Двусмысленна не потому,

Что я превознесен неправо,-

Не по таланту своему,-

А потому, что явный вызов

Условностям – в моих стихах

И ряд изысканных сюрпризов

В капризничающих словах.

Во мне выискивали пошлость,

Из виду упустив одно:

Ведь кто живописует площадь,

Тот пишет кистью площадной.

Бранили за смешенье стилей,

Хотя в смешенье-то и стиль!

Чем, чем меня не угостили!

Каких мне не дали “pastilles[19]”!

Неразрешимые дилеммы

Я разрешал, презрев молву.

Мои двусмысленные темы -

Двусмысленны по существу.

Пускай критический каноник

Меня не тянет в свой закон,-

Ведь я лирической ироник:

Ирония – вот мой канон.

“Приказчик или парикмахер,

Еще вернее: mв itre d'hotel”-

Так в кретиническом размахе

Рычала критика досель.

За что? – за тонкое гурманство?

За страсть к утонченным духам?

За строф нарядное убранство?

Из зависти к моим стихам?

Но кто ж они, все эти судьи -

Холопы или мудрецы?

Искусством бились ли их груди?

Впускали ль их в, себя дворцы?

И знают ли они, что значит

Лиловый crм me des violettes?

Постигнут ли, как обозначит

Свои рефрэны триолет?

Поймут ли, что гелиотропа

Острей “Crigoria” Риго,

Что, кроме Тулы, есть Европа

И, кроме “русской”, есть Танго?…

Одно – сказать: “Все люди правы”.

Иное – оправдать разбой.

Одно – искать позорной славы.

Иное – славы голубой.

Холопом