Северянин Игорь Васильевич
«Полное собрание стихотворений»

Как ты, о юность, ты, опьяненность! ты, звон в крови!

И жажда женской чаруйной ласки! И зов любви!

О, горе сердцу! – ведь так смеялись весна весною…

Сирень сиренью… И с новым маем, и с новой листью

Все весенело; сверкало, пело в душе опять.

Я верил в счастье, я верил в женщин – четыре, пять,

Семь и двенадцать встречая весен, весь -

бескорыстье.

О, бескорыстье весенней веры в такую встречу,

Чтоб расставаться не надо было, – в тебе ль не зло?

О, горе сердцу! – двенадцать женщин судьбой

смело!

Я так растерян, я так измучен, так искалечен.

Но боль за болью и за утратой еще утрата:

Тебя теряю, свою волшебку, свою мечту…

Ты вся на море, ты вся на юге, вся на лету…

О, горе сердцу! И за ошибки ему расплата…

Встречаются, чтобы разлучаться…

Влюбляются, чтобы разлюбить…

Мне хочется расхохотаться

И разрыдаться – и не жить!

Клянутся, чтоб нарушить клятвы…

Мечтают, чтоб клянуть мечты…

О, скорбь тому, кому понятны

Все наслаждения Тщеты!..

В деревне хочется столицы…

В столице хочется глуши…

И всюду человечьи лица

Без человеческой души…

Как часто красота уродна,

И есть в уродстве красота…

Как часто низость благородна,

И злы невинные уста.

Так как же не расхохотаться,

Не разрыдаться, как же жить,

Когда возможно расставаться,

Когда возможно разлюбить?!.

Бывают такие мгновения,

Когда тишины и забвения,-

Да, лишь тишины и забвения,-

И просит, и молит душа…

Когда все людские тревоги,

Когда все земные дороги

И Бог, и волненья о Боге

Душе безразлично-чужды…

Не знаю, быть может, усталость,

Быть может, к прошедшему жалость,-

Не знаю – но, зяблое, сжалось

Печальное сердце мое…

И то, что вчера волновало,

Томило, влекло, чаровало,

Сегодня так жалко, так мало

В пустыне цветущей души…

Но только упьешься мгновенной

Усладой, такою забвенной,

Откуда-то веет вервэной,

Излученной и моревой…

И снова свежо и солено,

И снова в деревьях зелено,

И снова легко и влюбленно

В познавшей забвенье душе!..

Твоя сиреневая мордочка

Заулыбалась мне остро.

Как по тебе тоскует жердочка,

Куренок, рябчатый пестро!..

Как васильковы и люнелевы

Твои лошадии глаза!

Как щеки девственно-апрелевы!

Тебя Ифрит мне указал!..

И вся ты, вся, такая зыбкая,

Такая хрупкая, –