Северянин Игорь Васильевич
«Полное собрание стихотворений»

Во имя Музыки, и Кисти, и Стиха,

Не все, о женщины, цепляйтесь за дипломы,-

Хоть сотню “глупеньких”: от “умных” жизнь суха!

Мелькает крупное. Кто – прошлому соперник?

Где просто женщина? где женщина-поэт?

Да, только Гиппиус и Щепкина-Куперник:

Поэт лишь первая; вторая мир и свет…

Есть… есть Ахматова, Моравская, Столица…

Но не довольно ли? Как “нет” звучит здесь “есть”,

Какая мелочность! И как безлики лица!

И модно их иметь, но нужно их прочесть.

Их много пишущих: их дюжина, иль сорок!

Их сотни, тысячи! Но кто из них поэт?

Как мало поэтесс! Как много стихотворок!

И Мирры Лохвицкой среди живущих – нет!

Вновь, Бельгия, невинностью твоей

Играет ритм чудовищного танца:

Лишилась и великого фламандца,

Лишенная свободы и полей.

И что тебе, страдалице, милей:

Твоя ли участь жертвенного агнца?

Иль розы возмущенного румянца?

Иль он, поэт, как некий солнцелей?

Все дорого: и почва, и Верхарен.

Твой скорбный взор страданьем светозарен,

Твой гордый дух насильем уязвлен.

Но вот что для меня непостижимо:

Зачем же он, Культура кем любима,

Ее певец – Культурой умерщвлен?!

Койт, зажигатель солнца, и Эмарик, гасунья,

Встретились перед ночью в небе, весной золотом,

Встречею чаровались. Койт запылал: “Чарунья”…

А Эмарик сказала: “Счастье в тебе – молодом…”

И позабыла махнуть рукавом,

И не подула на солнце июнье,

И осенило оно новолунье

Победоносным лучом.

Бог, Вседержитель неба, Солнечный Вседержитель,

Сам себя сотворивши, Койта и с ним Эмарик,

Бог разразился гневом: “Дерзостные, дрожите,-

План мой разрушить смели, оцепенившие миг”.

В небе раздался испуганный крик:

То растерялись и Койт-небожитель,

И Эмарик, распустившая нити

Льняных волос на свой лик.

Но пережив мгновенье, пламенным чувством смелы,

Правы своей любовью, искренностью осмелев,

Койт и Эмарик вскричали: “Мы пред тобою белы!

Мы пред тобой невинны! Твой непонятен гнев”.

И Эмарик, от тоски побледнев,

Облако в руки взяла и запела,

Пела о чувстве своем и бледнела

Бледностью девственных дев…

Он справедлив, Премудрый! Бог остается Богом!

Светлое возмущенье может судью восхитить!

Месть пробуждает правда только в одном убогом.

Бог же всегда был Богом, пламя готовым простить!

И даровал