Мицкевич Адам
«Стихотворения и поэмы»

Вдруг сама вернулась… Чудо!

Выбрита наполовину!

"Негодяи! – вскрикнул Мазур,

Чтоб ее узнать не сразу,

Выкинули, черти, штуку

И побрили нашу суку!"

"Нет, она острижена,

Говорит ему жена,

Псов стригут, а эта брита?.."

Мазур смотрит ядовито:

"Ты – с лицом ладони глаже,

Бородатых обучаешь!

Бредни! Стыдно слушать даже!

А наш пан – как ты считаешь,

Как по-твоему? – старик

Лысину свою постриг?"

"А усат наш эконом,

Скажем прямо, словно сом,

Мне, пожалуйста, скажи ты:

Что же – стрижен или брит он?"

"Будь он проклят, этот сом,

Этот пан и эконом!

Мазур говорит сердито.

Хорошо, что сука дома,

Хоть чудовищно обрита…"

"Да, ты прав. Я тоже рада,

Говорит жена со вздохом,

Но, увы, признаться надо,

Что ее остригли плохо…"

"Ты о ножницах опять!"

"Ты о бритве вспоминать!

Повнимательней смотри ты

Видишь, стрижена!"

"Нет, брита!"

"Отчего же так неровно?

Это стрижка, безусловно!"

Так заспорили супруги…

Шум идет по всей округе,

Все смеются и галдят,

"Брито! Стрижено!" – кричат.

"Подойди, скажи, сосед,

Сука стрижена иль нет?"

"Подъезжай, еврей, скажи ты,

Разве сука не побрита?.."

Ксендз потом опрошен был,

Даже пан смотреть ходил.

Сей консилиум решил

Твердо и единогласно,

Что слепому даже ясно

Брита бедная собака…

"Поняла ли ты, однако?"

Муж спросил жену в дороге.

Нет ответа. На пороге

Сучку увидали вдруг.

"Здравствуй, мой побритый друг!"

А жена: "Как рада я,

Стриженая ты моя!"

Тут не выдержал наш Мазур.

Онемев от злости сразу,

Молча он жену берет

И к пруду ее несет.

Как с соленьями кадушку,

Окунул свою подружку.

Захлебнулась баба сразу,

Но во гневе страшен Мазур,

Он кричит: "Ну, что, жена,

Брита или стрижена?"

Задыхается бедняжка,

Но, как ни было ей тяжко,

Пальцы высунув наружу,

Словно ножницами, стала

Ими стричь под носом мужа.

Мазур в ужасе тогда

Прочь метнулся от пруда…

Добрела жена до хаты,

Бедный муж ушел в солдаты.

[1840]

Литовская повесть

Дул ветер – и холодный и сырой.

В долине – мгла. А месяц плыл высоко,

Средь круговерти черных туч порой

Ущербное показывая око.

Вечерний мир – как сводчатый чертог:

Вращающийся свод его поблек,

И лишь окно чуть брезжит одиноко.

Весь Новогрудский замок на крутом

Плече горы луною позолочен.

Поросший дерном вал высок и прочен.

Песок синеет. Тень косым столбом

Уходит в ров, где вздохи влаги сонной

Колеблют бархат плесени зеленой.

Спит Новогрудок. В замке тушат свет.

Лишь стражам, окликающим друг друга,

Ни сна на башнях, ни