Мицкевич Адам
«Стихотворения и поэмы»

Я был вскормлен кобыльим молоком.

Весь день в седле. В ночи лошажья грива

Подушкой мне: прижался к ней – и стой

До утреннего трубного призыва…

В те времена, когда ровесник мой

Верхом на палке, с саблей деревянной,

Решив потешить мать или сестру

Сражения картиною обманной,

Устраивал невинную игру,

Не в шутку я с татарами сражался

И с польской саблей мой клинок скрещался.

За Эрдвиллом сменялся князем князь,

А вотчина моя не разрослась.

Ты погляди на мой дворец кирпичный,

На частокол дубовый погляди,

Моих отцов обитель обойди,

Где свод стеклянный? Где металл добычный?

Покрыты стены мшистой скорлупой,

А не бесценной тканью золотой.

Я шел сквозь дым из боя в бой кровавый

Не за богатством, а за бранной славой.

Но Витовт всех их славою затмил:

Он – словно солнце средь других светил,

Его поет, как Мендога второго,

За пиршественной чашей вайделот,

Его дела до внуков донесет

Гул вещих струн и песенное слово.

А кто, скажи мне, наши имена

В грядущие припомнит времена?

Я не завистлив. Пусть ведет с кем хочет

Победный бой – и славен, и богат,

Но пусть зубов на княжества не точит,

Что не ему, а нам принадлежат.

Давно ль потряс – в дни мира и покоя

Литовскую столицу произвол

И Витовт беспощадною рукою

С престола прочь Ольгердовича смел?

О властолюбец! Как во время оно

Гонец Крывейта, так его гонец

Князей возводит и низводит с трона.

Но мы положим этому конец.

На спинах наших ездил он довольно!

Пока горит в моей груди огонь,

Пока руке железо подневольно,

Пока быстрее кречета мой конь,

Что был добычей крымскою моею

(Такого же я дал тебе коня,

Другие десять в стойлах у меня:

Для верных слуг я их не пожалею),

Пока мой конь… Пока я полон сил…"

Тут горло князю гнев перехватил,

Меч зазвенел. Собою не владея,

Князь вздрогнул и поднялся. И тогда

Какое пламя пронеслось над князем?

Так, покидая небосвод, звезда

Летит стремглав, роняя искры наземь…

Князь обнажил тяжелый свой клинок

И в пол ударил, и под своды зданья

Снопом взлетело пламя из-под ног.

И окружило снова их молчанье.

Вновь князь заговорил: "Довольно слов!

Пожалуй, ночь достигла половины,

Сейчас вторых услышим петухов.

Отдай приказ вождям моей дружины.

Я лягу. Телу надобен покой,

И сна возжаждал дух