Камоэнс Луиш де
«Лузиады»

37

Но ах, когда великий победитель

Направит бег к отчизне отдаленной,

То случай - гордой славы похититель

Терзать героя будет неуклонно.

Гроза Египта, Индии властитель

Почиет, на чужбине погребенный.

У мыса Бурь приют найдет навечно

Он волею судьбы бесчеловечной.

38

То дикари нагие сотворят,

Что ратоборцам было не под силу.

И палками простыми сокрушат

Того, кого праща всегда щадила.

И сим невольно Божий суд свершат,

Отверзнут двери сумрачной могилы.

То, что зовут иные злой судьбою,

Есть Провиденье Божие Святое.

39

Но, - возгласила нежная сирена,

Я вижу, море кровью набухает

И Кунья, флотоводец дерзновенный,

Пожару Браву с Ожей подвергает.

Извечно дальний брег страны полдневной

Бессмертного героя вспоминает.

В чужих морях затеряны и ныне

Те острова, что Куньи носят имя.

40

И в отблеске зарницы негасимой

Грядет в Ормуз с отборными войсками

По морю Албукерк непобедимый,

На дерзких персиан обрушив пламя,

И мнится, Божий херувим незримо

Простер покров над вашими полками.

И обратил на персов оробелых

В час роковой их собственные стрелы.

41

И не спасут и горы соляные

От разложенья трупы супостатов,

И Албукерка залпы громовые

Под небом раздадутся Калайата,

Бахрейна перлы, светом налитые,

Как дань пришлет герою край богатый.

И склонит выю гордый перс под игом,

Покорствуя лузиадам великим.

42

Я вижу ветви трепетные пальмы,

Которыми Виктория венчает

Того, кто у брегов чужих и дальних

Великий Гоа дерзко покоряет!

Но, дней приход предчувствуя печальных,

Он остров вожделенный оставляет,

Пообещав, что вскорости вернется,

С Фортуной да и с Марсом разочтется.

43

И вот уже опять на стогнах града

Его войска индийцам угрожают.

Презрев все копья, стрелы и засады,

Язычников и мавров усмиряют

Так яростно, что в гневе беспощадном

Голодным львам они не уступают,

И славят день страдалицы невинной,

Принявшей тяжкий крест Екатерины.

44

И ты, Малакка, что средь вод Авроры

В довольстве изобильном пребываешь,

Забудешь о своем величье скоро