По Эдгар Аллан
«Лирика»

Didst glide away. _Only thine eyes remained_.

They _would not go_ - they never yet have gone.

Lighting my lonely pathway home that night,

_They_ have not left me (as my hopes have) since.

They follow me - they lead me through the years.

They are my ministers - yet I their slave.

Their office is to illumine and enkindle

My duty, _to be saved_ by their bright light,

And purified in their electric fire,

And sanctified in their elysian fire.

They fill my soul with Beauty (which is Hope,)

And are far up in Heaven - the stars I kneel to

In the sad, silent watches of my night;

While even in the meridian glare of day

I see them still - two sweetly scintillant

Venuses, unextinguished by the sun!

(1848-1849)

39. К ЕЛЕНЕ

Тебя я видел раз, лишь раз; шли годы;

Сказать не смею сколько, но не много.

То был Июль и полночь; и от полной

Луны, что, как твоя душа, блуждая

Искала путь прямой по небесам,

Сребристо-шелковым покровом света,

Спокойствие, и зной, и сон спадали

На поднятые лики тысяч роз,

В саду волшебном выросших, где ветер

Смел пробегать на цыпочках едва,

На поднятые лица роз спадали,

Струивших, как ответ на свет любовный

В безумной смерти, аромат души,

На лица роз спадали, что смеялись

И умирали в том саду, заклятом

Тобой и чарой близости твоей.

Одетой в белом, на ковре фиалок,

Тебя лежащей видел я; свет лунный

Скользил на поднятые лица роз

И на твое, - ах! поднятое с грустью.

Была ль Судьба - та полночь, тот Июль,

Была ль Судьба (что именуют Скорбью),

Что повелела мне у входа медлить,

Вдыхая ароматы сонных роз?

Ни шага вкруг; проклятый мир - дремал,

Лишь ты и я не спали (боже! небо!

Как бьется сердце, единя два слова).

Лишь