По Эдгар Аллан
«Лирика»

А с башни, что уходит в твердь,

Как Исполин, в глубь смотрит Смерть.

Глубь саркофагов, капищ вход

Зияют над мерцаньем вод;

Но все сокровища дворцов,

Глаза алмазные богов,

И пышный мертвецов убор

Волны не взманят: нем простор.

И дрожь, увы! не шелохнет

Стеклянную поверхность вод.

Кто скажет: есть моря счастливей,

Где вихри буйствуют в порыве,

Что бури есть над глубиной

Не столь чудовищно немой!

Но что же! Воздух задрожал!

Встает волна, - поднялся вал!

Как будто, канув в глубину,

Те башни двинули волну,

Как будто крыши на лету

Создали в небе пустоту!

Теперь на водах - отблеск алый,

Часы - бессильны и усталы,

Когда ж под грозный гул во тьму,

Во глубь, во глубь, весь город канет,

С бесчестных тронов ад восстанет,

С приветствием ему!

(1924)

Перевод В. Брюсова

19а. ОДНОЙ В РАЮ

В твоем все было взоре,

О чем грустят мечты:

Была ты - остров в море,

Алтарь во храме - ты,

Цветы в лесном просторе,

И все - мои цветы!

Но сон был слишком нежен

И длиться он не мог,

Конец был неизбежен!

Зов будущего строг:

"Вперед!" - но дух, мятежен,

Над сном, что был так нежен,

Ждет - медлит - изнемог.

Увы! - вся жизнь - в тумане,

Не будет больше нег.

"Навек, - навек, - навек!"

(Так волны в океане

Поют, свершая бег).

Орел, убит, не встанет,

Дуб срублен, дровосек!

Все дни мои - как сказки,

И снами ночь живет:

Твои мне блещут глазки,

Твой легкий шаг поет,

В какой эфирной пляске

У итальянских вод.

Ты в даль морей пространных

Плывешь, меня забыв,

Для радостей обманных,

Для грез, чей облик лжив,

От наших стран туманных,

От серебристых ив.

(1924)

Перевод В. Брюсова

21а. КОЛИСЕЙ

Лик Рима древнего! Ковчег богатый

Высоких созерцаний. Временам

Завещанных веками слав и силы!

Вот совершилось! - После стольких дней

Скитаний тяжких