Мистраль Габриэла
«Избранные стихи»

словно ждал, меня встречает

Воздух.

Круглый, вертится, как голый

расшалившийся проказник,

словно с матерью играет,

утит, дразнит.

То берет меня в объятья

с ласковой своей сноровкой,

то закручивает платье,

как веревку.

Как змея, шипит на ветках,

листья в чаще отряхает

или у меня дыханье

отнимает.

Папоротникам и крыльям

не дает он запылиться;

у него свои растенья,

птицы.

Я тянусь к нему руками,

и ловлю, и догоняю;

он меня мельканьем быстрым

ослепляет.

И касаюсь, не касаясь,

и ловлю -- рука пустая;

он смеется, новой шуткой

одаряя.

Я иду назад по рощам,

по дубовой, по сосновой,

гонится за мною Воздух

снова.

В дом свои каменный вхожу я,

от волос прохладой веет:

как хмельные, как чужие,

тяжелеют.

Непокорные, не могут

на подушке поместиться;

чтоб уснуть, должна я с ними

повозиться.

Должен он прилечь сначала

великаном-альбатросом

или снастью, что спустили

трос за тросом.

Если волосы утихнут,

засыпаю утром, поздно:

так измучил мать ребенок

Воздух.

Перевод О.Савича

Америка

94. Гимн тропическому солнцу

О солнце инков, солнце майя,

ты плод американский, спелый,

кечуа, майя обожали

твое сияющее тело;

и кожу старых аймара

ты выкрасило красным мелом;

фазаном красным ты встаешь,

уходишь ты фазаном белым;

художник и татуировщик

из рода тигров и людей,

ты -- солнце гор, равнин, пустыни,

ты -- солнце рек, теснин, полей.

Ты нас ведешь, и ты идешь

за нами гончей золотою,

ты на земле и в море -- знамя,

для братьев всех моих святое.

Мы затеряемся -- ищите

в низинах -- раскаленных ямах,

на родине деревьев хлебных

и перуанского бальзама.

Белеешь в Куско над пустыней;

ты -- Мексики большая песня,

что в небе над Майябом бродит,

ты -- огненный маис чудесный,

его повсюду жаждут губы,

как манны жаждали небесной.

Бежишь бегом ты по лазури,

летишь над полем голубым,

олень то белый, то кровавый,

он ранен, но недостижим.

О солнце