Алексеев Вадим Викторович
«Хорхе Луис Борхес. Алгорифма»

На рубашке тот же? Ну, сними, на,

Как жену я трахаю. Долги и

Бурны миги радости нагие,

Не хватает треска лишь камина…

Буэнос Айрес! Солнце твоё в полдень

Вспоминаю… Сын! Свой сильный пол день

Обнимая женщин, в место дальнее.

Помню две скрещённые рапиры…

Вот чем отхлестал бы вас, шекспиры,

Царь царей! Нет выходки скандальнее…

Человек с бревном и с печниками,

Крепкими такими мужиками

На картине славит труд свободный.

Мужики глядятся добряками.

Запад ждал, что грех тылопрободный

И рогами красный плащ избодный,

Мерзкий, презираемый веками,

Нужный между тем как руль ободный

Ленин, наконец, легализует.

Только к власти быстро пришёл Сталин.

Печников вождя парализует

Сифилис. Исход уже летален.

Коба же гомосексуалистов

Ненавидел, я как футболистов.

Вспоминаю годы золотые.

В гости приходил без приглашенья

Люд друг к другу для еды вкушенья

И питья вина. Нравы простые

Телефон испортил… Не святые

Все мы, но такие согрешенья

Как сейчас, редки были. Крушенья

Поезда бутылки ждут литые,

Полные бутылки и пустые.

Не привык терпеть одни лишенья

Аппарат кровавый разрушенья.

На Руси раздор, как при Батые.

Виноваты с мясом щи густые

За поста, выходит, нарушенья?

Вспоминаю карандаш и шпагу.

Гонгоры стих гордый вспоминаю.

Шпага поломалась. Да, я знаю.

Карандаш грозит ареопагу!

Вспоминаю то, что сам увидел

И что мать с отцом мне рассказали:

Сталин извращенцев ненавидел.

Сапоги они ему лизали.

Вспоминаю друга Маседонио

Не в кафе, на улице что Онсе,

Оперев чело своё ладони о,

В эншпиль погружённого (в прононсе

Его "эр" французское…) – у стойки

С ним стоим мы, к алкоголю стойки!

Ещё помню я с землёй телеги,

Что вдоль Онсе не спеша по пыли

Проезжали… Красные глупы ли?

Скромно жить при хлебе да ночлеге…

Почему не во дворце, коллеги?

Верующими когда б вы были,

Заповедь Христа бы не забыли…

Но что делать опосля возлеги?

Помню Амальсен де ля Фигура,

Ту, на улице что Токумана…

Антифразис – речи есть фигура,

Вид наичестнейшего обмана:

Юношу богатого Спаситель…

Полюбил. Как жертву искуситель.

Станислав дель Кампо, возвратившись,

Умер. На том свете очутившись,

Станислав дель Кампо перед Богом

Оправдался, мило отшутившись

На своём испанском неубогом:

"Мой Господь! – Сказал он – Если б Огом

Я Васанским был, усовестившись,

Одр железный в деле прелюбогом

Не винил