Алексеев Вадим Викторович
«Хорхе Луис Борхес. Алгорифма»

и кабальеро, себя не выделявшего в толпе и элегии за раз и эпопеи о родине творца – Борхес имеет в виду Сервантеса и его бессмертный роман о Дон Кихоте. Между прочим, Сервантес и Шекспир – современники. Сравните их. Ну и в чью пользу сравнение? Борхес укоряет Англию в отсутствии в её литературе поэта-мариниста. Вроде бы морская держава, вроде бы Европа, а поэта нет. Борхесу, между прочим, возражает Арсений Тарковский в своей статье о Байроне:

"Ветер треплет его плащ, спутывает волосы. Он смотрит в ненастную даль. Подняты все паруса.

Мой бриг! С тобой привольно мне

Средь пенистых зыбей.

Неси меня к любой стране,

Лишь не к родной моей!

Привет, привет, о волны, вам!

А там, в конце пути, -

Привет пещерам и пескам!

Мой край родной, прости!

(Перевод Г.Шенгели)"

В споре Борхеса с Тарковским я, конечно, на стороне Хорхе. Да и сам Арсений Александрович оправдывает не столько Англию, сколько Байрона. Что ж! Отношение спасшихся и не спасшихся на Западе – капля и волна, а на Востоке – волна и капля.

Ну вот, теперь мы знаем, откуда происходит русский фразеологизм "бразды правления". На тему этого сонета также написан народный романс "Гори, гори, моя звезда". Борхес явно переоткрыл сонет в русском языке (фразеологизм и романс существовали задолго до его рождения), надо полагать, анализируя букворяд какого-то широко известного фрагмента священного писания – а Библия, говорю по личному опыту, наиболее