Йейтс Уильям Батлер
«Переводы из Уильяма Йейтса( Григорий Кружков) Великое колесо возвращений»

Ведь может и мертвец распутать свой

Свивальник гробовой;

Ведь может и сухой, сгоревший рот

Прошелестеть в ответ,

Пройдя сквозь тьму и свет,-

Так в смерти жизнь и в жизни смерть живет.

И птица, золотое существо,

Скорее волшебство, чем существо,

Обычным птицам и цветам упрек,

Горласта, как плутонов петушок,

И яркой раздраженная луной,

На золотом суку

Кричит кукареку

Всей лихорадке и тщете земной.

В такую пору языки огня,

Родившись без кресала и кремня,

Горящие без хвороста и дров

Под яростью ветров,

Скользят по мрамору дворцовых плит:

Безумный хоровод,

Агония и взлет,

Огонь, что рукава не опалит.

Вскипает волн серебряный расплав;

Они плывут, дельфинов оседлав,

Чеканщики и златомастера -

За тенью тень! – и ныне, как вчера,

Творят мечты и образы плодят;

И над тщетой людской,

Над горечью морской

Удары гонга рвутся и гудят…

Путь человечий -

Между двух дорог.

Слепящий факел

Или жаркий смерч

Противоречий

Разрывает мрак.

Внезапный тот ожог

Для тела – смерть,

Раскаяньем

Его зовет душа.

Чем утешаться, если это так?

Есть дерево, от комля до вершины

Наполовину в пламени живом,

В росистой зелени наполовину;

Бушует древо яростным костром

И тень прохладную струит в долину;

Но тот, кто меж листвою и огнем

Повесил Аттиса изображенье,

Преодолел печаль и искушенье.

Добудь себе сто сундуков добра,

Купайся у признанья в резком свете,

Гальванизируй дни и вечера,-

Но на досуге поразмысль над этим:

Прелестных женщин манит мишура,

Хотя наличные нужней их детям;

А утешенья, сколько ни живи,

Не обретешь ни в детях, ни в любви.

Так вспомни, что дорога коротка,

Пора готовиться к своей кончине

И этой мысли после сорока

Все подчинить, чем только жив отныне:

Да не размечет попусту рука

Твоих трудов и дней в летейской тине;

Так выстрой жизнь, чтобы в конце пути,

Смеясь и торжествуя, в гроб сойти.

Полвека – славный перевал;

Я в лондонском кафе читал,

Поглядывая из угла;

Пустая чашка и журнал

На гладком мраморе стола.

Я на толпу глядел – и вдруг

Так озарилось все вокруг,

Сошла такая благодать,

Что пять каких-нибудь минут

Я сам бы мог благословлять.

Скользит ли солнца теплый луч

По облачной листве небес,

Или месяц из-за туч

Серебрит озерный плёс,-

Никакой не в радость вид:

Так совесть гнет меня и бременит.

Все, что