Кальдерон Педро
«Луис Перес галисиец (другой перевод)»

выступает вперед.

(Луису.)

Я счастлив видеть вас свободным.

Луис

Друг дон Алонсо! Лишь одним

Я с вами мог бы расплатиться,

Став вашим пленником навеки,

А до тех пор пусть жизнь моя

В распоряженье вашем будет.

Дон Алонсо

Сейчас учтивость ни к чему.

Луис

Что ж делать мне?

Педро

Пойти в монахи

Там и веселье и приволье.

Но, может быть, пора настала

Вам отпустить мой грех. Немало

Мне за него пришлось скитаться,

И бедствовать, и голодать!

А вас прошу я, дон Алонсо,

За горемыку заступиться

И вымолить ему прощенье.

Дон Алонсо

Луис! Прошу вас...

Луис

Дон Алонсо!

Я ради вас его прощаю.

Друзья! Давно нас ожидают

Моя сестра и донья Хуана.

Пойдемте с ними, и пока

На том кончаются деянья

Луиса Переса. Что дальше

С ним приключится - вам расскажет

Вторая пьеса. До свиданья!

Конец

^TПРИМЕЧАНИЯ^U

Настоящее издание является наиболее обширным собранием пьес Кальдерона на русском языке. Цель его - дать по возможности достаточное представление о многообразии кальдероновского таланта. Большинство переводов были выполнены специально для настоящего издания. Два перевода - "Дамы-невидимки" Т. Щепкиной-Куперник и "Спрятанного кавальеро" М. Казмичова - являются переизданиями. "Апрельские и майские утра" и "Дама сердца прежде всего" в переводе Т. Щепкиной-Куперник были взяты из ее архива и публикуются впервые. Перевод Ф. Кельина "Саламейского алькальда", сделанный много лет назад, был заново пересмотрен переводчиком и также публикуется впервые.

Что касается принципов перевода, то в пределах настоящего двухтомника редакция сознательно не предъявляла переводчикам ультимативных требований. Читатель легко заметит, что в выборе тех или иных метрических и строфических соответствий переводчики руководствовались собственной интуицией в передаче необыкновенного разнообразия форм испанского сценического стиха. Такая позиция редакции объясняется ее нежеланием делать категорические рекомендации в вопросе, где еще почти все спорно. Практика переводов испанской стихотворной драмы XVII века обнаруживает колебания от классических четырехстопных ямбов и хореев и белого пятистопника карамзинско-пушкинской эпохи до раскованного тонического