Пессоа Фернандо
«Лирика»

А вдруг этот поезд никогда не придет и господь меня

пожалеет?

Я на вокзале - ах, это пока не более чем метафора.

Я человек весьма представительный с виду.

Можно со стороны подумать, что я долго жил

за границей.

У меня манеры вполне воспитанного человека.

Я сам поднимаю свой чемодан - брать носильщика

не считаю приличным.

И рука, поднимающая чемодан, она тоже дрожит

при этом.

Уехать!

Никогда не вернусь обратно,

никогда не вернусь, потому что не возвращаются те,

кто уехал.

Место, куда возвращаются - всегда другое.

Вокзалы, куда возвращаются - всегда другие.

Не те уже люди, и мир, и само понимание мира.

Уехать, о, бог мой, уехать!.. Страшусь отъезда!

МАРЦИАЛЬНАЯ ОДА

Безводная река - в ней только бесчисленные

люди и вещи,

Но она до ужаса безводна!

В ушах у меня барабаны грохочут,

Понять не могу, реку ли я вижу, барабаны ли слышу,

Как будто и слышать и видеть нельзя их вместе!

Эла-о-о! Эла-о-о!

Ручная машинка бедной вдовы, штыком

умерщвленной...

Когда-то по вечерам она на ней шила...

Стол, за которым старые люди играли в карты,

Все это смешалось, смешалось с телами и кровью,

Все стало одной рекою, одной волною, одним

ползучим кошмаром.

Эла-о-о! Эла-о-о!

Я откопал расплющенный на мостовой жестяной

паровозик

И плакал, как плачут все матери мира в страхе

пред жизнью,

Своею ногой пантеиста споткнулся о швейную

машинку вдовы, умерщвленной штыком,

И бедная, мирная эта машинка копьем мне сердце

пронзила.

Да, я во всем виноват, я, солдат,

Что всех убивал, насиловал, жег и рушил,

Нечистая совесть моя, мой позор отбрасывают

безобразные тени,

Подобные Агасферу, бродили они со мною по свету,

А вслед за моими шагами другие шаги громыхали,

размашистые, как бесконечность.

Внезапно заставил меня закрыть глаза

физический страх от возможной встречи с Богом.

Абсурден Христос, искупающий все преступления

и все насилия,

Мой крест - во