Пессоа Фернандо
«Лирика»

Увидел постаревшее лицо.

Я пьян был и не мог надеть костюм, который раньше

мною не был сброшен.

Я маску сбросил, уснул в швейцарской,

Как безобидный пес по милости привратника.

Чтоб доказать возвышенность свою,

я допишу историю.

О музыка,- стихов моих бесполезных основа,

Вот бы найти тебя, обрести тебя,

А не стоять перед табачной лавкой,

Сознание того, что существую, швырнув себе под ноги,

как коврик,

Как коврик - о него споткнется пьяный или телок,

украденный цыганом,

Не стоящий на рынке ничего.

Но вот хозяин к двери подошел и стал у двери.

Я на него гляжу вполоборота, и затекает шея

И, может быть, еще сильней - душа, томящаяся от

непониманья.

Умрет он. Я умру.

Уйдет он от разложенных товаров, я от стихов уйду.

Настанет день, его товары сгинут, когда-нибудь

умрут мои стихи.

Потом умрет и улица, где помещалась лавка,

Умрет язык, на котором написаны стихи.

Умрет, вращенье оборвав, планета, где все это

происходило,

А где-нибудь в галактиках иных подобное человеку

существо

По-прежнему будет создавать подобия стихов и стоять

у подобия витрины,

Одно всегда напротив другого,

Одно так же никчемно, как другое,

И невозможное так же нелепо, как действительное,

И тайна глубины так же непреложна,

как тайна поверхности,

Всегда одно или другое или ни того, ни другого.

Но вот заходит в лавку покупатель (за сигаретами?),

И на голову мне обрушивается благотворная

действительность,

И я, убежденный и очеловеченный, обретаю силы,

и привстаю,

И пытаюсь записать стихи, в которых говорю совсем

обратное.

В раздумье над листом бумаги я закуриваю

И вместе с ароматом дыма наслаждаюсь

освобождением всех мыслей.

И слежу за струйкой дыма, как за дорогой верной,

И в этот миг, как чувственник-знаток,

Смакую освобождение от всех спекуляций

И соглашаюсь с тем, что философствование есть лишь

следствие дурного настроения.

Потом, откинувшись на спинку кресла,

Опять курю.

Что ж, покурю, пока