Пессоа Фернандо
«Лирика»

Умиротворена.

В слепом зрачке читаю

Незыблемый покой

Постигших небыль жизни

С блаженством и тоской.

x x x

Вокруг меня стихией жизни

Бурлят, рокочут, как прибой,

День, время и труды чужие,

Мир яви, сущий сам собой.

Но, пленник снов и наважденья,

Я силюсь лишь воссоздавать

Невольно, тщетно - те виденья,

Которым явью не бывать.

Я - вымысел, живой до боли,

Сон, хоть мне чувствовать дано,

Останки отгоревшей воли,

Созвучье, что обречено

Прервать полет в тоске бессилья,

Страшась найти удел чужой

Иль опустить навеки крылья

В пути меж сердцем и душой.

Да не пробьет он, час прозренья:

Быть может, видеть - тяжелей...

О солнце, свет, как прежде, лей

На сонное мое забвенье!

x x x

Важно ль, откуда приносят

Запах чуть слышный ветра,

Если ответа не просит

Сердце о смысле добра?

Зачаровав, убаюкав,

Музыка льется в тиши

Важно ль, что магия звуков

Гасит порывы души?

Кто я, чтоб с миром делиться

Тем, что несет забытье?

Если мелодия длится

Длится дыханье мое.

x x x

Еще не сгустились тени,

Но все холоднее высь.

Бичуя опустошенье,

Над сердцем ветра взвились.

О канувшие удачи,

Которых не нужно мне!

О сон, что живешь иначе!

И жизнь, что ведешь во сне...

Взвевайтесь, ветра, над глушью

Простершейся мглы ночной!

Безлюдье пугает душу

Бескрайнею тишиной.

И, слезы тайком глотая,

Вперяешься в миражи...

О жизнь ты моя пустая,

Хоть кто я такой, скажи!

МАМИН СОРВАНЕЦ

Бриз, дыша теплынью,

Травостой рябит.

Никого в долине.

Лишь посередине

Замер он, убит.

Бурые потеки

Форму кровенят.

И, голубоокий,

В небосклон далекий

Он уставил взгляд.

Бледный, русоватый

И совсем юнец!

Мертвого солдата

Мать звала когда-то

"Мамин сорванец".

Выпав из кармана,

Больше ни к чему

Портсигар чеканный,

На дорогу данный

Мамою ему.

И сквозит в бурьяне

Возле паренька

Строчка на прощанье

Сунутого няней

Свежего платка.

Дома ждут бессонно,

Но нашел конец

На траве зеленой

(К вящей