Гейне Генрих
«Романсеро»

"Вы угадали, -- ответил шваб,-

Мне выпало швабом родиться".

"Не от семи ли ты швабов пошел?" -

Спросил король лукаво.

"Мне мог один лишь быть отцом,

Никак не вся орава!"

"Что, в этом году,-- продолжал король,-

Удачные в Швабии клецки?"

"Спасибо за память, -- ответил шваб, -

У нас удачные клецки".

"А есть великие люди у вас?" -

Король промолвил строго.

"Великих нет в настоящий момент,

Но толстых очень много".

"А много ли Менцелю, -- молвил король,

Пощечин новых попало?"

"Спасибо за память, -- ответил шваб,-

А разве старых мало?"

Король сказал: "Ты с виду прост,

Однако не глуп на деле".

И шваб ответил: "А это бес

Меня подменил в колыбели!"

"Шваб должен быть,--сказал король,-

Отчизне верным сыном.

Скажи мне правду, отчего

Ты бродишь по чужбинам?"

Шваб молвил: "Репа да салат -

Приевшиеся блюда.

Когда б варила мясо мать,

Я б не бежал оттуда!"

"Проси о милости", -- молвил король.

И, пав на колени пред троном,

Шваб вскрикнул: "Верните свободу, сир,

Германцам угнетенным!

Свободным рожден человек, не рабом!

Нельзя калечить природу!

О сир, верните права людей

Немецкому народу!"

Взволнованный, молча стоял король,

Была красивая сцена.

Шваб рукавом утирал слезу,

Но не вставал с колена.

И молвил король: "Прекрасен твой сон!

Прощай -- но будь осторожней!

Ты, друг мой, лунатик, надо тебе

Двух спутников дать понадежней.

Два верных жандарма проводят тебя

До пограничной охраны.

Ну, надо трогаться, -- скоро парад,

Уже гремят барабаны!"

Так трогателен был финал

Сей трогательной встречи.

С тех пор король не впускает детей -

Не хочет и слышать их речи.

22

КОБЕС I

Во Франкфурте, в жаркие времена

Сорок восьмого года,

Собрался парламент решать судьбу

Немецкого народа.

Там белая дама являлась в те дни,

Едва наступали потемки,-

Предвестница бед, известная всем

Под именем экономки.

Издревле по Ремеру, говорят,

Блуждает тот призрак унылый,

Когда начинает проказить народ

В моей Германии милой.

И сам я видал, как бродила она