Гейне Генрих
«Романсеро»

А по смерти Рампсенита

Получил престол в наследство.

Правил он, как все другие.

Слыл опорой просвещенья.

Говорят, почти исчезли

Кражи в дни его правленья.

БЕЛЫЙ СЛОН

Махавасант, сиамский раджа,

Владычит, пол-Индии в страхе держа.

Великий Могол и двенадцать царей

Шлют дани Сиаму свои поскорей.

В Сиам ежегодно текут караваны,

Знамена шумят, гремят барабаны.

Горою плывет за верблюдом верблюд.

Они драгоценную подать везут.

При виде верблюдов -- взглянуть

не хотите ль? -

Хитрит ублаженный сиамский властитель

И вслух сокрушается: сколько казны...

А царские все кладовые полны.

Но эти сокровищницы, кладовые

Восток изумленный узрел бы впервые:

И Шахразаде в мечтах не создать

Подобную роскошь и благодать.

Есть зал, что зовется "Индры оплот",

Там боги изваяны, целый кивот,

Стоят на столбах золотого чекана,

Унизанных лалами без изъяна.

Вы только подумайте -- тридцать тысяч

Этих фигур устрашающих высечь,-

Полулюдей, получудищ суровых,

Тысячеруких и стоголовых...

В "Пурпурном зале" алеет мглисто

Деревьев коралловых -- тысяча триста.

Шумит, как пальмовый навес,

Сплетая ветви, багряный лес.

Легчайший ветер, ничуть не пыля,

Гуляет над полом из хрусталя.

Фазаны, птичий знатнейший род,

Торжественно движутся взад и вперед.

Махавасантов любимый макак -

Весь в шелковых лентах, разряжен,--да как!

На шейной ленточке -- ключик сусальный

От Высочайшей Опочивальни.

Рубины рассыпаны там, как горох.

Лежит и топаз, он собою не плох,

Алмазы -- размером с хорошую грушу.

Так тешит раджа свою вольную душу.

Владыка, откушав обильный свой ужин,

Возлег на мешок, где сотни жемчужин.

И с ним обезьяна, приближенный раб,

До поздней зари задают они храп.

Но самое дивное из сокровищ,

Едва ль не важнее богов-чудовищ,

Дружок закадычный, в кого он влюблен,

Это -- прекрасный белый слон.

Раджа построил чудесный дворец,

Чтоб жил в нем этот дивный жилец,

И держат свод золотой, высочайший

Колонны с лотосовой чашей.

И триста стражей высоких, здоровых

Дежурство несут у покоев слоновых.

И ловит, обратившись в слух,