Гейне Генрих
«Романсеро»

Что венгерский крупнейший пианист сочинил

Для Шарантона когда-то.

Окончился шабаш, лишь когда

Заря наконец появилась;

Кухарка, что плод под сердцем несла,

В неположенный срок разрешилась.

Она потеряла память совсем,

Как будто спятив от чада,

И вспомнить не может, кто был отец

Рожденного ею чада.

То Петр? Или Павел? Лиза, ответь!

Иль, может быть, неизвестный?

С блаженной улыбкой Лиза твердит:

"О Лист, о кот мой небесный!"

19

ГАНС БЕЗЗЕМЕЛЬНЫЙ

Прощался с женой безземельный Ганс:

"К высокой я призван работе!

Отныне я должен иных козлов

Стрелять на иной охоте!

Тебе я оставлю охотничий рог -

От скуки вернейшее средство.

Труби хоть весь день! На почтовом рожке

Недурно играла ты с детства.

Чтоб дом был в сохранности, пса моего

Тебе я оставить намерен.

Меня ж охранит мой немецкий народ,

Который, как пудель, мне верен.

Они предлагают мне царский престол,

Любовь их не знает уступки.

Портрет мой носят они на груди

И украшают им трубки...

Вы, немцы, простой и великий народ.

Ваш нрав глуповатый мне дорог.

Ей-богу, не скажешь, глядя на вас,

Что вы придумали порох.

Не кайзером буду для вас, а отцом,

Я жизнь вам чудесно украшу!

Я вас осчастливлю и этим горжусь,

Как будто я Гракхов мамаша!

Нет, нет, не рассудком, а только душой

Я править желаю, братцы.

Не дипломат я. В политике мне,

Пожалуй, не разобраться.

Ведь я -- охотник, природы сын.

В лесу постигал я науки

Средь диких свиней, бекасов и коз.

К чему ж мне словесные штуки?

Не стану дурачить газетами вас

И прочей ученой тоскою.

Скажу я: "Народ! Лососины нет,

Так будь же доволен трескою.

А коли не нравлюсь тебе -- смени

Меня на любого пройдоху.

Уж как-нибудь с голоду не помру,

Жилось мне в Тироле неплохо".

Вот так я скажу. А теперь, жена,

Бьет час расставанья суровый.

Уж тесть за мной почтальона прислал,

Он ждет с каретой