Гейне Генрих
«Романсеро»

Жить подальше от родных.

Жалко только, что сухотка

Моего спинного мозга

Скоро вынудит покинуть

Этот прогрессивный мир.

Час за часом, дни и годы,

Как улитки-тихоходы,

Те, чьи рожки вдаль простерты,

Груз влачат свой полумертвый.

Лишь порой, в пустотах дали,

Лишь порой, сквозь мглу печали,

Свет блеснет неповторимый,

Как глаза моей любимой.

Но в одно мгновенье ока -

Нет виденья, и глубоко

Погружаюсь я в сознанье

Всей бездонности страданья.

x x x

Я жалил стихом и ночью и днем

Мужчин и девиц степенных -

Дурачеств много творил я притом,

С умом же пропал совершенно.

Зачав, служанка родила,-

К чему хулить природу?

Чья жизнь без глупостей прошла,

Тот мудрым не был сроду.

В мозгу моем пляшут, бегут и шумят

Леса, холмы и долины.

Сквозь дикий сумбур я вдруг узнаю

Обрывок знакомой картины.

В воображенье встает городок,

Как видно, наш Годесберг древний.

Я вновь на скамье под липой густой

Сижу перед старой харчевней.

Так сухо во рту, будто солнце я

Я жаждой смертельной измаян!

Вина мне! Из лучшей бочки вина!

Скорей наливай, хозяин!

Течет, течет в мою душу вино,

Кипит, растекаясь по жилам,

И тушит попутно в гортани моей

Пожар, зажженный светилом.

Еще мне кружку! Я первую пил

Без должного восхищенья,

В какой-то рассеянности тупой.

Вино, я прошу прощенья!

Смотрел я на Драхенфельс, в блеске зари

Высокой романтики полный,

На отраженье руин крепостных,

Глядящихся в рейнские волны.

Я слушал, как пел виноградарь в саду,

И зяблик -- в кустах молочая.

Я пил без чувства и о вине

Не думал, вино поглощая.

Теперь же я, сунув нос в стакан,

Вино озираю сначала

И после уж пью. А могу и теперь,

Не глядя, хлебнуть как попало.

Но что за черт! Пока я пью,

Мне кажется, стал я двоиться.

Мне кажется, точно такой же, как я,

Пьянчуга напротив садится.

Он бледен и худ, ни кровинки в лице,

Он выглядит