Широков Виктор Александрович
«Иглы Мглы»

Памяти Велимира Хлебникова

Век в имени сияют Р и м и л е в;

веленья миру выписаны грубо;

и до сих пор рыдают нараспев

о солнце обмороженные губы.

Б е л х л е б, - я говорю - н о м и л л и м о н;

и как года догадкою не мерьте,

все так же молод синий небосклон

и перевертень не боится смерти.

А л м а з в родстве с пылающей з е м л е й;

а т р о с не должен быть второго с о р т а;

пусть мусор в голове сжигает зной

и разумом наполнена реторта.

Пускай копыто опыта полно,

но Мефистофель промахнется снова;

заведено судьбы веретено,

зане девиза нет превыше слова.

Нам гласных гласность в настоящий миг

важнее, чем согласие согласных;

поэт - не гид, он производит сдвиг

в породе горней, что куда опасней.

Не реверанса вычурности в том,

чтоб оглянуться, смысл ища в оглядке;

и мот словес вернется в отчий дом

и с модою не раз сыграет в прятки.

Пусть видит каждый, кто душой не слеп:

сейчас над поэтическим п р е с т о л о м

взошли его навеки м о л о т, с е р п;

и Хлебников нас обступил простором.

14.02.88

БОЛЬНАЯ БАЛЛАДА

Средь тленья, гниенья, распада

приходится строить и жить;

а муза сказала: "Не надо,

нельзя о дурном говорить!

Дружок, веселись до упаду,

тяни наслаждения нить..."

Но я ей ответил, что надо

всегда обо всем говорить.

Тянулась больная баллада;

баланда успела остыть;

вновь шепотом муза: "Не надо,

нельзя о дурном говорить.

Забудем видения ада

и будем друг друга любить..."

Но я задолдонил, что надо

всегда обо всем говорить.

Дыханье устало от смрада;

изнанка успела прогнить;

а муза твердила: "Не надо,

нельзя о дурном говорить.

Подумаешь, тоже досада,

что вирусам хочется жить..."

И