Уитмен Уолт
«Стихотворения и поэмы»

шли бы с работы домой.

12

Вот тело и душа - моя страна,

Мой Манхаттен, шпили домов, искристые и торопливые воды,

корабли,

Разнообразная широкая земля, Юг и Север в сиянии,

берега Огайо, и сверкающая, как пламя, Миссури,

И бесконечные вечные прерии, покрытые травой и маисом.

Вот самое отличное солнце, такое спокойное, гордое,

Вот лилово-красное утро с еле ощутимыми бризами,

Безграничное сияние, мягкое, постепенно растущее,

Чудо, разлитое повсюду, омывающее всех, завершительный

полдень,

Сладостный близкий вечер, желанная ночь и звезды,

Что сияют над моими городами, обнимая человека и землю.

13

Пой же, пой, серо-бурая птица,

Пой из пустынных болот, лей песню с укромных кустов,

Бесконечную песню из сумерек лей, оттуда, где ельник и кедр.

Пой, мой любимейший брат, щебечи свою свирельную песню,

Человеческую громкую песню, звучащую безмерной тоской.

О звенящий, и свободный, и нежный!

О дикий, освобождающий душу мою, о чудотворный певец,

Я слушаю тебя одного, но звезда еще держит меня (и все же

она скоро уйдет),

Но сирень с властительным запахом держит меня.

14

Пока я сидел среди дня и смотрел пред собою,

Смотрел в светлый вечереющий день с его весенними нивами,

с фермами, готовящими свой урожай,

В широком безотчетном пейзаже страны моей, с лесами,

с озерами,

В этой воздушной неземной красоте (после буйных ветров

и шквалов),

Под аркою неба предвечерней поры, которая так скоро проходит,

с голосами детей и женщин,

Я видел неугомонные приливы-отливы морей, я видел корабли

под парусами,

И близилось богатое лето, и все поля были в хлопотливой

работе,

И бесчисленны были людские дома, и в каждом доме была своя

жизнь,

И вскипала кипучесть улиц, и замкнуты были в себе города,

и вот в это самое время,

Обрушившись на всех и на все, окутав и меня своей тенью,

Надвинулась туча, длинный и черный плащ,

И мне открылась смерть и священная