Цветаева Марина
«Повесть о Сонечке»

И сохранят всегда мои дороги Твою печать.

Стоим под моими тополями, когда-то еле-зелеными, сейчас - серебряными, и до того серебряными, что ни веток ни ствола не видно.

- Нет, нет, Марина Ивановна, вы не думайте, это еще не последний раз, я еще завтра, то есть - уже сегодня, я еще раз сегодня приду - за карточками детей - и совсем проститься.

========

Когда он ?на следующий день? пришел, и я, впервые после той нашей, уже век назад, первой и единственной дневной прогулки, увидела его при свете и даже - на солнце, я просто обмерла:

- Володя! Да что же это такое? Да вы же совсем не черный? Вы же - русый!

- И даже светло-русый, Марина Ивановна.

- Господи, а я-то целые полтора года продружила с черным!

- Вы, может быть, еще скажете, что у меня глаза - черные? - он, с немножким грусти.

- Нет, сине-серые, это я всегда знала, и с серыми - дружила... Но эти волосы - сон какой-то!

- Марина Ивановна, боюсь, - в голосе под слоем шутки явная горечь, - что вы и все остальное мое видели по-своему! Всего меня, а не только (презрительный жест к волосам) - это!

- А если - разве плохо видела?

- Нет, Марина Ивановна, хорошо, даже слишком хорошо, потому и боюсь с вами - дневного света. Вот я уже оказался - русым, а завтра бы оказался - скучным. Может быть - хорошо, что я еду?

- Володя! Не выводите меня из себя, из моего последнего с вами терпения, из нашего последнего с вами терпения! Потому что сами не обрадуетесь - и еще, может быть, не уедете! У меня полон рот, понимаете, полон рот - и я сейчас всем этим - задохнусь!

- Не надо, Марина Ивановна.