Цветаева Марина
«Повесть о Сонечке»

- Володя, заходите, сейчас, я только подыму Алю.

Наверху, шепотом (потому что это большая тайна и потому что Христос еще не воскрес): - Аля! Вставай! Володя пришел. Сейчас идем к заутрене.

Разглаживаю впотьмах ей и себе волосы, бегом сношу ее по темнее ночи лестнице... - Володя, вы еще здесь? - Голос из столовой: - Кажется - здесь, М. И., я даже себя потерял, - так темно.

Выходим.

Аля, продолжая начатое и за спешкой недоконченное:

- Я же вам говорила, Марина, что Бог к нам сам придет. Но так как Бог - дух, и у него нет ног, и так как мы бы умерли от страху, если бы его увидели...

- Что? Что она говорит? - Володя. Мы уже на улице.

Я, смущенная: - Ничего, она еще немножко спит...

- Нет, Марина, - слабый отчетливый голос изнизу, - я совсем не сплю: так как Бог не мог сам за нами придти - идти в церковь, то Он и послал за нами Володю. Чтобы мы еще больше в него верили. Правда, Володя?

- Правда, Алечка.

========

Церковь Бориса и Глеба: наша. Круглая и белая, как просфора. Перед этой церковью, как раз в часы службы, целую зиму учат солдат. Внутри - служат, а снаружи - маршируют: тоже служат. Но сейчас солдаты спят.

Входим в теплое людное многосвечное сияние и слияние. Поют женские голоса, тонко поют, всем желанием и всей немощью, тяжело слушать - так тонко, где тонко, там и рвется, совсем на волоске - поют, - совсем как тот профессор: ?У меня на голове один волос, но зато густой?... Господи, прости меня! Господи, прости меня! Господи, прости меня!.. Этого батюшку я знаю: он недавно служил с патриархом, который приехал на храмовый праздник - в черной карете, сияющий, слабый... И Аля первая подбежала к нему, и просто поцеловала ему руку, и он ее