Мир поэзии Поиск книг    О проекте    Обратная связь    Размещение рекламы

Лифшиц Бенедикт
«Полутораглазый стрелец»

Главная страница / Лифшиц Бенедикт «Полутораглазый стрелец»
холстов в манере Писсарро, 47 которые мне привелось там видеть, свидетельствовали о значительном таланте. Братья гор-


323



дились ею, хотя еще больше ее наружностью - особенно тем, что на каком-то конкурсе телосложения в Петербурге она получила первый приз. Младшие дочери 48 были еще подростки, но библейски монументальны: в отца.


Третий сын, Николай, рослый великовозрастный юноша, был поэт. 49 Застенчивый, красневший при каждом обращении к нему, еще больше, когда ему самому приходилось высказываться, он отличался крайней незлобивостью, сносил молча обиды, и за это братья насмешливо называли его Христом. Он только недавно начал писать, но был подлинный поэт, то есть имел свой собственный, неповторимый мир, не укладывавшийся в его рахитичные стихи, но несомненно существовавший. При всей своей мягкости и ласковости, от головы до ног обволакивавших собеседника, Николай был человек убежденный, верный своему внутреннему опыту, и в этом смысле



324



более стойкий, чем Давид и Владимир. Недаром именно он, несмотря на свою молодость, нес обязанности доморощенного Петра, хранителя ключей еще неясно вырисовывавшегося бурлюковского града.


У него была привычка задумываться во время еды (еда в Чернянке вообще не мешала никакой «сублимации»): выкатив глаза, хищнически устремив вперед ястребиный нос, он в сомнамбулическом трансе пищеварения настигал какую-то ускользавшую мысль; крепкими зубами перегрызая кость, он, казалось, сводил счеты с только что пойманною там, далеко от нас, добычей.


Узы необычайной любви соединяли всех членов семьи. Родовое начало обнажалось до физиологических границ. Загнанные планетарными ветрами в этот уголок земли, в одноэтажный, заносимый степными снегами дом, Бурлюки судорожно жались друг к другу, словно стараясь сберечь последнее в мире человеческое тепло.


Ноевым ковчегом неслась в бушующем враждебном пространстве чернодолинская усадьба, и в ней сросшееся телами, многоголовым клубком, крысьим королем роилось бурлючье месиво.


Между Бурлюками и всем остальным человечеством стояла неодолимая преграда: зоологическое ощущение семьи. Под последовательно наросшими оболочками гостеприимства, добродушия, товарищеской солидарности таилось непрогрызаемое ядро - родовое табу.


Бурлючий кулак, вскормленный соками древней Гилеи,

Назад  

стр.545

  Вперед
Наши спонсоры:
Назад  

стр.545

  Вперед