Мильтон Джон
«Потерянный рай»

Нет! Музою небесной умудрён,

Спускался я в провалы темноты

Отважно и оттуда восходил

Опять к высотам. Труден этот путь

И необычен. Снова я обрёл

Тебя и воскрешающую мощь

Твоей лампады чую, но глаза

Ты никогда мои не посетишь.

Вотще они вращаются, ища

Всепроникающих твоих лучей,

Не находя и промелька зари;

Их погасила тёмная вода,

А может, бельма плотные. Но все ж

Я, возлюбив священные напевы,

Паломничества не прерву в страну,

Где обитают Музы, где ручьи

Прозрачные, тенистые леса

И солнцем напоённые холмы.

Но предпочтительно к тебе, Сион,

К источникам, которые в цветах,

У твоего подножия журчат

Святого, — я ночами уношусь,

Нередко вспоминая двух мужей

Слепых: Тамириса и Меонида,

С которыми сравнялся я судьбой;

О, если б равной славы мне достичь! -

И думаю о древних двух волхвах:

Финее и Тересии. Мой дух

Тогда питают мысли и невольно

Рождают гармонический напев.

Так птица в непроглядной тьме поёт

Бессонная и, средь густых теней

Укрытая, свою ночную трель

Выводит. Наступают каждый год

Весна и лето, осень и зима,

Но никогда не возвратится день

Ко мне. Я не увижу никогда

Блаженных смен восходов и закатов,

Ни вешних цветников, ни летних роз,

Ни тучных стад, ни дивных лиц людских.

Подобно туче, беспросветный мрак

Меня окутал; от мирской стези.

Кипучей отстранил навек меня,

И Книга, по которой изучать

Я мог Природы дивные дела,

Померкла, выскоблена и пустых

Страниц полна; закрыты, для слепца,

Одни из врат Премудрости навек.

Тем ярче воссияй, Небесный Свет,

Во мне и, силы духа озарив,

Ему — восставь глаза; рассей туман,

Дабы увидел и поведал я,

То, что узреть не может смертный взор.

С пречистой, эмпирейской высоты,

С Престола наивысшего, Отец

Всемощный, глядя вниз, обозревал

Своё творенье и дела Своих

Созданий. Словно звезды, без числа

Толпясь вокруг Творца, Небесный сонм

Святой, при созерцанье Божества,

Блаженствовал безмерно. Сын Его

Единый одесную восседал,-

Господней славы образ лучезарный.

Творец на Землю взоры преклонил

И наших прародителей чету

Вдали узрел, — единственных людей,

В ту пору населявших райский сад,

Вкушавших там бессмертные плоды

Любви непревзойдённой, несравненной

И непрерывно длящихся утех,

В отрадном одиночестве. Затем

На Ад и на пучину Он воззрел

Окружную, приметил Сатану:

Меж башнями Небес и царством Ночи

Парил скиталец в сумрачной среде,

Усталые крыла сложить стремясь,

Дабы нетерпеливою пятой

На почву мира нового ступить,

Нагого, сходного с материком,

Укрытым средь стихий, но