Йейтс Уильям Батлер
«Стихи. (В переводах разных авторов)»

Иль среди смертных знали боль и горе?”

“Не говори о них”, – она шепнула

И, наклонивши голову, вздохнула,

И губ моих коснулся осторожно

Жемчужно-белый перст ее тревожный.

Луна блеснула розой белоснежной

На западе, где солнца таял луч

И громоздились горы белых туч,

Скрывая диск тускнеющий и алый;

И глаже, чем полы в дворцовой зале,

Лежало море, блещущее ровно,

И мы, полны фантазией любовной,

Помчались вновь равниною безбрежной.

И раковина, кольцами свиваясь,

Дремала в бесконечной тишине

И грезила о собственных извивах,

О золотых и синих переливах,

Сияя мягким светом в глубине.

Но вот подул прибрежный легкий ветер,

И пение звучало все ясней

Дыханием тускнеющего света,

Напевом умирающих огней.

И конь ему навстречу побежал

И над безлюдной пустошью заржал;

Как пальцы черные, деревьев хоровод

Повсюду поднялся из теплых вод,

И ветви непрерывно трепетали,

Как будто время мерно отбивали,

Следя за тем, как солнце наклонилось,

И песни леса тихо напевали.

И время наших странствий завершилось.

И, к берегу подъехав, мы узнали

Причину этих трепетов веселых -

То меж деревьев стайки птиц порхали

И на ветвях роились, будто пчелы;

И сотни птиц стояли у воды, -

Как будто капли радуги застыли, -

И, красотою собственной горды,

Смотрелись в гладь зеркального залива,

И заливались щебетом счастливым,

И с пурпурною глубью говорили;

Изогнутые дивно корабли,

Качаясь на волнах, проплыли мимо,

Украшены фигурами резными, -

Выпь, горностай и лебеди вдали

Ликующие, гордые прошли;

И там, где лес и воды повстречались,

Мы привязали жеребца гнедого,

И губы Ниав трижды извлекли

Веселый звук серебряного рога.

И мы в ответ услышали шуршанье:

Из дикой чащи, из листвы густой

К нам юноши и девы приближались;

И видели мы веток колыханье;

Они бежали радостной толпой

На зов, и нежно за руки держались,

И пели, дивно пели без конца;

Из шелка золотого одеянья

Сияли оперением румяным,

И светел был молочный цвет лица;

А мой дорожный плащ померк в пыли

Для смертных предназначенной земли.

Они его коснулись удивленно,

И смех звучал прибоем отдаленным.

Но Ниав с неожиданным страданьем

Насмешникам велела замолчать.

И юноши, и девы обернулись,

Склонившись, нежных рук ее коснулись

И стали неустанно целовать

Ее ладонь и кромку одеянья.

Она велела проводить нас в зал,

Где Энгус вечно спал и видел сны -

Волшебный сон до истеченья срока,

Когда погаснет в небе