Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

И оно зашагало – точный чеканя шаг,

а за ним собирали кости в чёрный мешок

и несли к большаку, чтоб костями мостить большак.

И шагало новое Время по большаку,

только кости окрест летели под ветра свист,

и вставали дни грядущие во весь рост -

и тогда наконец подвесили к гире крест.

В облаках моего безумия,

за качающимися снами,

моя милая Тарабумбия,

что случилось с тобой и с нами?

Из империи винно-водочной,

чьи огни уже отмерцали,

уплывает пустынной лодочкой

Тарабумбия с мертвецами.

В этом глупом огромном городе

не осталось живых в помине -

по прошествии лет, по Ироде,

по забытым Отце и Сыне.

А из текста с его прорехами

(что ж, где тонко, брат, там и рвётся!)

все сто лет уже как уехали

и никто теперь не вернётся.

Потихонечку понемножечку

распрощаемся со стихами:

пусть одна золотая ложечка

вечерами звенит в стакане.

…и снова нечаянно выпив вино,

и снова увидевши беса на дне,

Вы бесу сказали – довольно темно -

что, собственно, Марбург искали в вине.

И – в Марбург скользнув по пустому стеклу -

мы всё позабыли в одном кабачке,

где только любовь подавали к столу -

беспечную бабочку в вечном сачке.

И Вы говорили, что здесь все свои

и что наконец-то не надо хранить

в дырявом сознаньи былые бои,

что память есть нить – и что лопнула нить.

И, вывернув напрочь карман потайной,

Вы вдруг принялись предъявлять, торопясь,

обрывки минующей жизни земной -

и всё повторяли: нарушена связь…

Мы их разложили на круглом столе,

пытались собрать, но собрать не смогли -

всё в крошках от хлеба, в табачной золе

и в пороховой заскорузлой пыли.

И тут Вы сказали смеясь: «Это Вам», -

и, всё со стола осторожно сгребя,

смели мне в карман драгоценный свой хлам,

оставив трамвайный талон – для себя.

Наступала судьба – так и помню: малина со сливками,

закрома, тайники и секреты с конфетами липкими,

двух потерянных пуговок встреча в районе орешника

и кристальная совесть совсем малолетнего грешника.

Дальше – больше: полёты во сне и походы к заутрене

(наступала судьба) – брови сдвинуты, щёки обветрены,

тайники со стихами запретными, записи шифрами

и