Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

и сражаюсь с твоих – сотнею,

ты прилаживаешь на стену

карту звёздных небес летнюю:

и одна там звезда – родинка,

а другая звезда – ладанка,

и твоя там судьба – выдумка,

и моя там судьба – выдумка.

Ибо нету ни в чём точности,

и никак не суметь вывести

ни твоей, ни моей вечности

из твоей и моей повести.

2

Ты говорил мне о Небесных Силах.

И на твоих на пастбищах весёлых

гуляли разноцветные стада -

они туда гуляли и сюда

и пели изумительные песни,

и эхо откликалось им в горах,

и тучка, хоть неслась на всех парах,

вдруг стала и призналась:

Только свистни -

я тут же упаду к твоим ногам,

как падаю лишь под ноги богам.

И всё тебе на свете отвечало,

и некий строгий дух играл на челло -

сперва крепясь, но наконец смычком

размазывая слёзы по щекам.

Такой был, значит, день.

И вслед за этим

ты – как-то невзначай совсем – заметил:

«Пора менять светила», – и сменил,

побрызгавши из баночки чернил

на небосвод.

Теперь одна луна лишь,

сияла мирозданья посреди.

И я сказал, прижав луну к груди:

Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь!

3

Два напитка кроткой крепости

пахнут лесом и водой -

Торульф, Торульф, что за глупости

в голове твоей седой!

Всё б тебе на свете смешивать,

всё бы путать… да латать

тёмной горечью – насмешливость

и проклятьем – благодать,

всё б тебе морочить публику,

сбросив голову долой -

давши всласть седому облаку

порезвиться над землёй!

Бог с тобой… твои чудачества,

окрылённые тоской,

обирают душу дочиста -

ну куда ж теперь с такой?

Ей не встретить собеседницы

в чужедальней стороне,

босоножке, нищей всаднице

на соломенном коне.

Сколько память ни отряхивай

и с изнанки ни смотри -

Торульф, Торульф, шут гороховый,

вечно прячется внутри:

вдруг помашет серым пыльником

и прошепчет слышно чуть:

«Всё равно вернёшься – маленьким -

ты сюда когда-нибудь».

Вот дойдёшь до поворота

и, как прежде, на причале

Дорогая Пипелота

невзначай пожмёт плечами:

«Дорогая Пипелота» -

это маленький корабль

из породы Полполёта,

из породы Не Пора Ль.

В этом городке немецком,

в моей жизни неуместном,

я не то чтобы влюбился,

напевая мысли Бисли,

но переживаю что-то

вроде трепета, пока

Дорогая Пипелота

так беспамятно близка.

На ней длинная горжетка

(как я это понимаю)

и надвинутая шатко

шляпка с алой бахромою,

и сияет позолота,

и звенит её