Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

история, давайте пировать:

в обнимку, под угрозой книжной полки

сорваться и распасться на осколки…

Все счастливы, все вместе, и – виват!

I

Дети идут по песку – юные боги,

чудо как поступь легка: не остаётся

лунки и той на краю пенного моря -

разве что шорох да вот… запах лакричный.

Детство не знает следов – детство не помнит,

с кем, и куда, и зачем шло вдоль лагуны,

и золотая волна, верный союзник,

память смывает с песка – как не бывало.

Стало быть, глаз не спускай с лёгких сандалий:

их потеряешь из глаз – всё потеряешь,

шорох – и тот потеряешь в песке, не говоря уж

про ненадёжный такой запах лакричный.

Ибо пространство дано, чтобы в пространстве

всё погребать на века, всякую участь -

и оставлять по себе только просветы,

лишь частокол бытия – римские цифры.

Числа они или нет – кто же их знает?

Сколько детей на песке – не сосчитаешь:

то ли один, то ли два… то ли и вовсе

нет никого – лишь одни римские цифры.

Хочешь догнать – догоняй: времени – много,

есть у тебя впереди старость и вечность:

может, и хватит на то, чтобы однажды

мёртвой коснуться рукой дальнего детства!

II

Сад на далёкой горе – он ещё виден,

он ещё твой – и туда можно вернуться:

там ещё свищет хорей, ветви качая

и осыпая в траву спелые ямбы.

Там ещё ищут тебя, ищут и кличут,

произнося по слогам звонкое имя -

то, что ты прежде носил… да износилось

всё – даже имя твоё, вместе с одеждой,

вместе с надеждой – на жизнь в гуще деревьев,

где опадают в траву спелые ямбы,

их собирать не собрать – да и к чему бы:

слишком они тяжелы, слишком побиты.

Не вспоминай ни о чём: переменилось

всё, что ни вспомнишь, – увы, так уж ведётся:

выйдешь хотя б и за дверь – на полминуты,

а воротясь, не найдешь даже и двери.

Жизнь никому не верна: дунь – и не станет

города, края, страны… всё улетело!

Что уж там сад на горе: облачко дыма,

вдаль уносимого прочь – свистом хорея…

Будущность – место гостей… жданных, нежданных,

что прилетают на