Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

Два сомнительные завтра

обсуждают как две сказки

две седые канарейки

за двумя cafe au lait.

Их смешное щебетанье,

милый «королевский датский» -

без малейшего оттенка

нынешнего языка -

проплывает блёклой тенью

над столицей, как над детской,

и позванивает тонко,

уносясь за облака.

Там – по мнению двух пташек

в двух костюмах сложной кройки -

и поймут, и подытожат

жизнь их, общую пока…

И, слетев со всех катушек,

две седые канарейки

на два голоса закажут

два напёрстка коньяка.

Langelinie

А вот тут у нас Длинная Линия

в направленьи того направления,

где кончается всякая Дания,

исчезаючи в область предания.

С капитанского, стало быть, мостика

наблюдается некая мистика -

превращение сумрачной местности

в полосу ослепительной ясности.

На твоей на скорлупке ореховой

ты в ту сторону и поплыви -

и, плывя, потихоньку вытряхивай

из карманов остатки любви:

то звезду, то волшебную палочку,

то фонарик, то узкую улочку,

то свалявшиеся облака -

без раскаянья, без сожаления,

а не то твоя длинная линия

оборвётся – лишь дрогнет рука.

Церковь Александра Невского

накануне Пасхи

Ни души нигде, тишина черна

и растёт, словно сталактит, -

и одна лишь луковка, лишь одна,

золотая, сквозь тьму летит.

Она тихо горит, она говорит:

«Ничего не бывает зря» -

она речь, она меч, она всё подряд:

прямизна, кривизна, заря.

Она сердце твоё, и оно – болит,

оттого оно и горит,

совершая свой пламенный перелёт

через каменный лабиринт.

Где другим устав, мне – полуустав,

ибо я-то давно готов

к двум страстным неделям, где двух Христов

снимут вскорости с двух крестов

и где жизнь, пугаючись и двоясь,

вдоль своих крадётся небес,

ибо машет с небес православный князь,

а с земли – кривославный бес.

PantomimeTeater, Тиволи

Две развеселые завязки,

в крови манишка -

душа-то есть у этой маски,

да нет умишка:

она, как розовая фея

с глазами лани,

порхает – недругов штрафуя

без промедленья.

Какая острая игрушка

в бумажных латах,

какая вкусная окрошка

из виноватых!

И надо быть последним снобом,

чтоб не прельститься

театром под открытым небом -

виват, артисты!

Там побеждает добродетель

в борьбе со скверной

и счастлив тайный наблюдатель -

со спичкой серной.

Танцующий дурачок

Тут собираются навеки

малоподвижные зеваки

смотреть на трудные подскоки

танцующего дурачка,

который – вижу по лицу я:

чуть опасаясь полицая, -

перемогает жизнь, танцуя,

дитя Господнего смычка.

На маленькой своей планете

он служит прихоти, минуте -

и он