Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

А настала пора умирать – я сказал себе: полно,

человек-не-пришёл-значит-так-человеку-угодно.

И меня поглотили холодные чёрные волны

безысходной толпы у подземного у перехода.

Спасаться стихами – чужим, бестолковым их шумом, -

ловить журавлей по холодным, по зимним бульварам,

быть призраком лета косматым размашистым шубам

в пальто – моложавом и узком, но грузном и старом.

Я вам прихожусь, дорогие мои, неизвестным,

двумя неизвестными – маем и вместе июнем,

я вам пригожусь – вашим спальням, огням, занавескам -

как тень или воспоминанье о чём-нибудь юном.

Бульварный напев, стиховой перепев журавлиный,

молох снеговой!., и, запрятав тепло под ресницы,

я вижу оттуда снега – неизбывной лавиной,

и мёртвые падают под ноги с неба – синицы.

Скажи, копеечка-орлом,

могу ль я под твоим крылом

в таком горячем мятеже

не пребывать уже -

и не молиться до утра

о том, чтоб жизнь была добра

с зеленоглазым существом,

с которым Бог нас свёл?

Скажи, копеечка-орлом,

ведь нет опасности в былом

и можно не бояться за

зелёные глаза -

переходя пучину вброд,

пока судьба слепа, как крот,

пока безмолвствует народ

и дурачок поёт?

Скажи, копеечка-орлом,

не сам ли Бог ли за углом

с улыбкой стережёт меня,

монетками звеня?

«Пой, говорит, мой дурачок», -

и поддевает на крючок

надежды, и блестит крючок,

и счастлив дурачок.

…а пока я Вас чуть-чуть ревновал

то к деревьям, то к траве, то к воде,

позади меня случился обвал -

я не знаю, как случился и где.

Даже, в общем, не обвал никакой -

просто осыпь небольшою волной,

просто гравия щепотку рукой

кто-то тронул у меня за спиной.

А за осыпью за этой вослед

потянулись, как стихи наизусть,

тридцать, стало быть, с верёвочкой лет -

за которую пока что держусь,

и которая не так уж прочна,

и которая не так уж нужна -

и которая дрожит, как струна,

как натянутая Вами струна.

Туман обвис и поредел,

и смилостивилась природа,

а золотая-рыбка-день

блеснул, плеснул – и снова в воду.

Но сразу несколько надежд

успело промелькнуть в просвете,

заполнив золотую брешь:

на жизнь, на счастье, на бессмертье.

Сегодня к завтраку капель

и разговор по-итальянски,

а к ним – нежнейшая свирель

и гиацинты в тонкой склянке,

но