Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

Нынче всё будет совсем иначе:

мы уже больше не поддадимся

ни темноте сумасшедшей ночи,

ни золотой тесноте единства.

Все безделушки детского сада

сложим в какую-нибудь шкатулку:

в них всё равно ведь немного толку…

Правда, нам много-то и не надо!

Будем как голуби и как дети -

чистые перья, лёгкие крылья,

райские кущи… дескать, владейте,

дескать, бездонен рог изобилья.

Да не пойдёт наша жизнь на убыль,

в новые пропасти нас бросая, -

или тогда уж опять – погибель

и воскресенье, Анастасия!

Дарья

Вышел на берег старый дурень,

у него и молитва – дурья:

смилуйся, государыня Дарья,

не руби мою жизнь под корень!

В ней полно драгоценного скарба:

и стихи, и глупенькие рисунки,

и весёлые железные санки,

и былинка по имени Верба,

и патрон от угасшего фугаса,

и лампадка, покрытая гарью…

Смилуйся, государыня Дарья,

не лишай меня этого богатства,

этого хрупкого порядка,

этой комнатушки с решёткой,

этой моей песенки – шаткой,

как из тростника загородка.

Уходи, не стой у порога,

не ищи последнего слова -

дверь, уже открытая, слева,

мы почти не знаем друг друга…

Помоги жуку-скарабею,

чтоб он, государыня Дарья,

свой проклятый мир покидая,

не сорвался вслед за тобою!

Марта

Мысли спутаны и смяты:

камфара, ментол и спирт,

холодок нездешней мяты,

март в саду, и в марте – мирт.

Зелень вечности – и талый

снег, цветочная пыльца…

песни Марты, Марты милой,

песни Марты без конца!

Госпожа моя богиня,

врачевать – тяжёлый труд…

У ангины есть сангина,

а у Марты – изумруд!

Госпожа моя богиня,

Вам ли поправлять постель?

У ангины георгины,

а у Марты – иммортель!

И всего, что есть у Марты,

невозможно описать:

на окне у Марты утро,

под окном у Марты сад,

а в перстах – попеременно -

то источник бытия,

то источник Иппокрены,

то чужая жизнь моя.

Вероника

Всё хорошо и правильно… однако

ты не умеешь видеть подоплёк -

что знаешь ты о жизни, Вероника,

Veronica, былинка, стебелёк!

Ты ничего не знаешь, Вероника,

ты просто так растёшь себе в миру -

и жизнь свою колышешь одиноко

среди больших растений на ветру.

В родстве с тобой далёкая звезда лишь,

да и она не помнит про тебя:

что ты своим незнаньем побеждаешь

всю грозность и громоздкость бытия.

Прошу тебя… не знай и, ради