Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

только скошеная берость Колтуны

теставляется предперь поненятнои

и чужёкой, и датой, и даль такше…

Что, душа, что, скиталица, ветрено в мире?

Да уж, ветрено в мире и мало покоя.

Но трепещет – хотя бы в какой-нибудь мере -

вечереющий зонтик над чашечкой кофе.

Ах, московские зонтики, кто вас придумал!

Ненадёжные кровли случайных пристанищ -

между шумом и вывеской, гулом и ГУМом

остановишься, жизнь свою перелистаешь

и подумаешь: экая птичья планида!

На минутку свиданья пять суток полёта…

Два глотка, два словечка – и вот уже надо

расставаться на долгие, долгие лета!

Колокольчик, вонзённый в Москву где попало,

на твоём поплавке устоять каково нам?

А посмотришь на жизнь – жизни как не бывало,

и всего-то и было что встреча под звоном.

Начинается Слово (зачем нам оно?) -

уменьшается жизни цена.

Время вертит беспечное веретено -

и мелькает вдали золотое руно,

а вблизи – занавеска окна.

Не собрать впечатлений: мелькнут и – фьюить! -

ускользают, как в землю вода.

Не соткать полотна: обрывается нить.

Бытие раскололось на быть и не-быть,

на побыть и забыть-навсегда.

А Искусству Зелёному – время расти,

и искусство растёт, как лоза.

И листы его свежи, когда на листы

с небольшой высоты, но большой чистоты

хоть одна упадает – слеза.

Колёса, помнится, по слякоти скрипели,

слезились улицы, и плавали дома,

но благовещенская веточка апреля

зелёным пламенем свела-таки с ума -

и вдруг понравилось всё самое простое

и драгоценное, а прочее – ушло,

и стало ясно, сколько что на свете стоит,

и

Держись за веточку, покуда не угасла,

держись за веточку иного бытия,

держись за веточку: она твоё богатство,

она спасёт тебя и выкупит тебя

у беззастенчивой судьбы, у ростовщицы, -

держись за веточку петляющей душой,

держись за веточку: она твоя защита

и здесь, в отечестве, и там, в земле чужой!

Держись за веточку – и примет как товарищ

у врат своих тебя Господь через сто лет,

когда ты вынешь из кармана и предъявишь

зелёный пропуск, благовещенский билет.

Отыщем какой-нибудь мост -

весьма подвесной и воздушный -

и прямо из сердца