Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

Шлюшка-улица Христа ради

разрыдалась при всём народе

в некрасивом своём наряде.

Ты чего… ты давай-ка это…

нам оплатят с тобой билеты

в направленьи ближайшей Леты.

У тебя есть улыбка Моны,

её знают все наркоманы -

посидим подождём измены.

Вот закончат за нами слежку

и начнут звонить в неотложку

или сразу уж в каталажку.

И заплаканные блудницы

будут горбиться и молиться

и проводят нас до границы -

да пойдут по своим борделям:

там и место всем иммортелям,

каприфолям и асфоделям.

И бродяги первого сорта

процитируют строчку Сартра,

и она прозвучит как сутра.

А ближайший фонарик красный,

твой весёлый и нежный крёстный

посулит нам покой воскресный.

У меня тут в кармане крона -

так… на случай услуг Харона,

но пока ещё слишком рано.

Ах, держись, нестойкая свита:

далеко ещё до рассвета

и улыбки из Назарета.

Н ю б о д е р

Где ты, сердце, бегало-пропадало,

по каким задворочкам куролеся?

Не ходи по улице Крокодила,

а ходи по улице – вот хоть Лося.

Низкая вода тебя не настигла -

перебраться посуху удалося,

не ходи по улице, скажем, Тигра,

а ходи по улице, скажем, Лиса.

Слышишь, у штакетника, где ракитник,

кружится воронкою лай собачий?

В этой части города тот охотник,

кто пока не стал ещё сам добычей.

Не шути с фортуною, человече,

не буди поклонников и тайфунов,

поживи в спокойствии недалече -

на Дельфина улице, у дельфинов!

Пропади в стихах своих и рисунках -

или новой хочется ипостаси?

Так чего же проще-то… чем на санках

улицею Лебедя пронестиси!

Бог тебе и разум дал, и упорство

ни ловцом не сделаться и ни жертвой -

для таких и выстроил это царство

Кристиан Безвременный и Четвёртый.

Поворот с Фиольстрэде

…и в руках у него никакая, значит, не цитра,

а волынка некая – с трубками сикось-накось -

помяни, ангел, пламенеющий ангел центра,

городских душ наших вечность и одинокость!

Зажигают лампы, закрывают все магазины,

упражняются на простодушных заезжие воры,

ещё можно перехватить бигмак из тёплой резины,

но уже не успеть подхватить разумного разговора.

Из пустых подворотен выпархивают эфемериды,

мириады эфемерид, в чьих очах задушевных

всё на свете теряет смысл, особливо мёд и акриды -

и не может вспомнить имени Бога отшельник.

Исчезают границы между временем и пространством,

бытие сворачивается в ароматную сигарету,

и прохожий