Клюев Евгений Васильевич
«Зелёная земля»

ничего не видишь, а сигаешь в небеса,

где косила головы высокая коса.

Тесно было на небе серебряной косе -

и лежат на облачке порубанные все.

Грустно было на море – снаружи и на дне, -

и плывут на лодочке убитые одне.

Не найдёшь ли где-нибудь в чулане, при свечах,

похоронной песенки, печальный весельчак?

Сердце твоё ветхое живет не на земле -

оно нарисовано на ангельском крыле.

Этот старый фильм на тёмной плёнке

светится снаружи и с изнанки,

и плетёт серебряный паук

жизнь, уже прошедшую раз двести,

но опять стоящую на месте

и не размыкающую круг.

Этот старый фильм на тёмной плёнке…

бедный светлячок в стеклянной банке,

мотылёк, согнутый пополам,

муха танцевала на уздечке -

Боже, как мы были бессердечны -

и как бессердечны были к нам!

Этот старый фильм на тёмной плёнке…

дорогие, глупые пылинки,

тычущиеся во все углы.

И от той золотоносной пыли

мы с тобой сидим совсем слепые

и боимся лучезарной мглы -

прошлого: мы дети, мы былинки,

мы стоим с тобою на полянке

между морем, небом и землёй, -

где счастливый царствует порядок, -

и смеётся из тяжёлых складок

Мёбиус с пеньковою петлёй.

Оттого все слова нам тесны,

что ясны, что туманная область

недалёкой отсюда весны

не вмещается в них как подробность.

Помнишь, ночь вытесняла цветы

за решётку дощатой ограды

и летело за край темноты

безутешное соло из сада?

Помнишь, как вытеснял абажур

тень из комнаты светом вечерним,

а слова «это Вы чересчур»

сами были преувеличеньем,

но от них становилось легко

меж невидимыми берегами?

И потом, как с плиты молоко,

наши лучшие дни убегали…

Не пора ли, взвесивши серебро,

на Восток отправиться, в Остербро,

и – воздав сторицею старине -

погулять по солнечной стороне?

Потому что, помнится, теневой

по другой гуляли мы мостовой -

и от той, неправильной, стороны

стали мысли путаны и темны.

А кто ходит правильной стороной -

у того ни тучки нет за спиной,

он идёт по городу не таясь -

словно царь какой-нибудь или князь.

Он идёт по городу налегке -

день сжимая завтрашний в кулаке,

и ему вся будущность нипочём:

у него есть солнышко над плечом,

у него есть